Андрей Константинов - Фронтовая любовь

БОБКОВ (С интересом.)

Ну как? Насколько всё страшно?

МИТЯ (Неохотно.)

Да в мясо обе… Собираются похмелиться и пойти гарпунить главного местного кита.

БОБКОВ (Оценив.)

Сильно. Прям как я в молодости. Слушай, а может, их связать? Оцени, я даже снимать это не буду. Хотя мог бы. Жанр наш.

МИТЯ (Умоляюще.)

Паш, ну ты-то хоть кровь не пей! Если они сейчас концерт закатят — найдётся кому заснять… Устроили, блин, вечер воспоминаний.

1.17. ХОЛЛ ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ИНТ. ДЕНЬ.

Огромный просторный холл отеля. Сейчас здесь всё, под завязку, забито томящимися журналистами — все кресла и диваны заняты, на столиках множество чашек кофе, пепельницы полны окурков. Словом, царит атмосфера тягостного ожидания, как на вокзале. Вот только между журналистов почему-то туда-сюда снуют вооруженные сирийские офицеры… Элеонора и Пруденс, чуть ли не в обнимку, мирно спят на диванчике. Митя сидит рядом, словно бы охраняя сон женщин.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Международного скандала с двумя телезвёздами не случилось. К сожалению. Случилась гораздо более страшная беда… Никто из нас её не ждал, и даже не подозревал о ней… Это я потом, задним числом, вспомнил какое-то нервозное поведение сирийских офицеров в то утро…

К Мите подходит Медвежонок. Заговаривает вполголоса, чтобы не разбудить женщин.

БОБКОВ

Хрень какая-то… Пятый час мурыжат.

МИТЯ (Пожав плечами.)

Восток — дело тонкое. Всё должно быть таинственно и загадочно. Я не помню, чтобы здесь хоть что-то началось вовремя. Инша-алла, как они говорят. Если того Аллах пожелает. А он часто не желает.

БОБКОВ (Скептически.)

Нет, что-то тут не то. И, ты заметил, эти офицеры сирийские…

МИТЯ (С ухмылочкой.)

Что, не приглянулись мальчики?

БОБКОВ

Да пошёл ты! Я не об этом. Посмотри — это не мухабаратчики, не госбезопасность. Глянь на шевроны и на береты — спецназовцы какие-то… Нет, что-то не то… Я жопой чую…

МИТЯ

Ну, если твоя жопа чует, тогда конечно…

БОБКОВ (Досадливо.)

А вот и зря ты так, Митенька… Жопа меня, конечно, порой в блуд и втравливала, но зато никогда еще не подводила.

В этот момент просыпается Элеонора. Она с недоумением смотрит вокруг, потом хватается за голову, оглядывает себя, затем тормошит Пруденс. Та, со стоном, просыпается. Переглянувшись, женщины вскакивают, бегут к лифтам.

МИТЯ (Вдогонку.)

Далеко ли собрались, милые?

ЭЛЯ (На бегу.)

Нам! Срочно! В душ и переодеться! Скажите, чтоб без нас не уезжали. Мы мигом!

БОБКОВ (Закуривая.)

Всё-таки надо было их заснять, когда они спали в обнимку. Наш формат…

1.18. ХОЛЛ ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ИНТ. ДЕНЬ.

Журналистов продолжают томить в холле. Занявший место упорхнувших дам Медвежонок уже и сам тихонько кемарит. Митя сидит на том же месте, мы видим, что сейчас его взгляд сосредоточенно направлен в некую конкретную точку.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Эля и Дэнс вернулись минут через тридцать. Совершенно преображенные и готовые гарпунить китов. Обеих, как у нас говорят, обуял неусиденчик. Он же — жажда бурной деятельности. Синдром похмелья и чувство вины. Обычное, в общем, дело.

Мы перемещаемся в направлении взгляда Мити. А он наблюдает за тем, как возле стойки ресепшена Эля и Пруденс бурно общаются с сирийским майором… Дамы и в самом деле преобразились изрядно — Элеонора в шикарном белом брючном костюме и туфлях на высоком каблуке. Пруденс — тоже в костюме, но бледно-голубом.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Американская и русская телезвёзды атаковали сирийского майора — старшего группы сопровождения журналистов, применив весь арсенал: от обольщения и улыбок до угроз и визга.

Камера снова перемещается туда, где сидят Митя и подрёмывающий Медвежонок. До них долетают обрывки возмущённых возгласов дам, осадивших сирийского майора. (Выкрики по-английски: «У нас скоро свет уйдёт, а нам натуру подснять нужно!»; «Мы не можем здесь просто сидеть! Мы должны хотя бы немного поснимать в торговых рядах!»; «Это ж совсем рядом, в пяти минутах всего!») От этих криков Медвежонок пробуждается, недовольно смотрит в направлении ресепшена и умозаключает:

БОБКОВ

Женский алкоголизм — страшная штука. (Снова закрывает глаза.)