Евгений Подгаевский - Муха, или Шведский брак по-русски

— Вась, может, без шляпы?

— Почему это?

— Да в посёлке один ты её и носишь.

— Ну и что?

— Ты ж не лысый.

— А что шляпы только для лысых?

— Тьфу ты! Ну иди, красуйся.

Она поцеловала его в щёку и подтолкнула к двери.

Захлопнувшаяся за Васей дверь вдруг снова открылась. Вася вернулся.

— Забыл что?

— Да нет… Это…

— Без шляпы решил?

— Да нет… — Вася вроде бы не мог подобрать нужное слово. — Ты это, Люба, смотри не ляпни случайно…

Взгляд Любы выразил непонимание.

— Да я про вчерашнюю муху, — продолжил Вася. — А то Валя обидится.

— Господи, я даже не видела этой вашей с Валей мухи. Если бы ты не рассказал! Марш на работу! «Валя обидится»! А Петя нет?

— Ну и Петя, возможно, тоже, — осторожно добавил Вася. Поцеловал жену в щёчку и вышел.

На улице после дождя развезло.

Валя с Любой с сумками едва вышли из продуктового магазина, где только что отоварились, как на площади, подняв мутные брызги из лужи, затормозил мотоцикл. Сидевшая за рулём внушительная тётка обратилась к ним:

— Девчата, неохота с мотоцикла слезать. Не видали, липучки для мух есть?

При упоминании про мух Вале стало жутко неловко, она даже покраснела. Люба это заметила и тоже замешкалась.

— Да вы оглохли, девчата? — спросила тётка-мотоциклистка. — Спросите у Дуськи.

Люба повернулась к открытой двери магазина:

— Дуся, тут спрашивают, липучки для мух есть?

— Нету, вчера последнюю забрали, — послышался голос продавщицы. Но сама она не показалась даже в глубине магазина.

— Ну так завези! — громко крикнула тётка-мотоциклистка. — И можешь не прятаться. Я от тебя всё одно не отстану.

— Эти липучки не очень-то и эффективные, — сказала Валя.

— А мне не для этого, — ответила тётка-мотоциклистка.

— А для чего?

— Скоро узнаете.

На этих словах тётка-мотоциклистка газанула и рванула с места, оставив Любу и Валю в лёгком недоумении.

Подруги пошли по улице, обходя лужи.

— Валюша, — осторожно начала Люба. — Дело житейское. Не так давно я сама вытащила муху из компота.

— Неправда, — сказала Валя смущённо.

— Да правда, — продолжала Люба. — Васе, конечно, не сказала, а то бы пришлось выливать всю кастрюлю.

— Вот даже как. Такой брезгливый? Мой Петя попроще.

— Да, Василий ужасный чистоплюй. — И Люба добавила с каким-то только одной ей известным смыслом: — Что касается пищи и носков.

— А что — носков? — Валентина даже остановилась.

— Да ни за что не наденет, если даже малюсенькая дырочка, — пожала плечами Люба. — Даже если не видна, даже если в гости не идти. Да я бы и заштопала, но он моментально их выбрасывает.

— Какие, оказывается, наши мужья разные! — покачала головой Валентина. Подруги, лавируя между луж, снова двинулись вперёд вдоль заборов. — Я своего Петьку, наоборот, заморилась ругать: вот такие дыряки — проще выбросить, чем зашить, — нет, постирает, гад, спрячет, а потом обязательно наденет. Жалко ему!

Дома в это время Петя действительно, выдвинув ящик комода, рылся в куче разномастных стираных носков, рассматривал их, изучал дырки, подыскивал пару, чтобы надеть. Кажется, подыскал. Потом надел носки и, увидев, что на одном дыра оказалась сбоку, перекрутил его так, чтобы она скрылась на подошве. Остался доволен.

Валя, между тем, на улице продолжала:

— Я, говорит, их так перекручиваю, чтоб дырки на пол смотрели… Вот что с ним, упёртым, делать? Куча ж новых носков в комоде!

Подруги глянули друг на дружку и от души засмеялись.

Тут они сначала услышали, потом увидели вывернувшую из-за угла толпу гикающих ряженых — под чертей, зверей и цыган. В отличие от подруг, всю эту размалёванную, раскрашенную публику в вывернутых наизнанку шубах и других странных нарядах, грязь и жижица под ногами совершенно не интересовали. Притоптывая и прихлопывая под заливистую гармонь, ряженые медленно приближались.

— Батюшки, это что такое? — остановилась Люба.

Но Валя схватила её за руку и потащила в сторону:

— Скорей, скорей, а то нас сейчас либо водой обольют, либо другую пакость устроят. И взятки с них будут гладки!

Ряженые остановились возле одного из домов, стали шуметь, свистеть, раскачивать запертые ворота.

Люба с Валей оказались на другой стороне улицы.

— Да что происходит-то?

— Это «куры», — сказала Люба.

— Куры?

— Так у нас третий день свадьбы называется — куры. Когда гостям есть уже нечего, а выпивка осталась. Во дворах кур ловят на котёл, и вообще, гребут что ни попадя — за пару рюмочек для хозяев и приглашение.