Вадим Трунин - Портрет моего отца

— Да! — резко сказала Маша. — Да!

И пусть он войдет!

— Ну что ж, пусть попробует.

Мужчина отступил на шаг от калитки и сразу из-за спины его вылез пес, которого он не стал удерживать. С глухим рычаньем нес подошел к Николаю, обнюхал полы его шинели и сапоги и едва заметно вильнул хвостом.

— Сволочь! — сказал хозяин и снова попытался ударить его ногой, но пес увернулся. — Вот тут пускай и стоит. А в доме ему нечего делать! — Он поднялся на крыльцо и бросил в лицо Маше: — Это мой дом! И я хочу в нем покоя! Поймешь ты это в конце концов или нет? — Мужчина ушел, рывком захлопнув за собой дверь.

— Твои, — запоздало сказала вслед ему Маша. — Твой… Все здесь твое, будь ты проклят…

Коля молча смотрел на нее.

Маша спустилась вниз по ступенькам. На ней была шерстяная кофточка поверх платьица или халатика, голова непокрыта.

— Как я рада тебя видеть, если б ты только знал! Как ты меня нашел?

— Леша мне объяснил, где ты живешь.

— Так ты его видел? Как он там? Пьет опять?

— А тебя что, не выпускают отсюда?

Маша усмехнулась:

— Выпускают на поводке. Коленька, что мне делать?

— У тебя дети есть?

— Что? Смешной ты, ей богу… Какие дети? При чем здесь дети? Видишь, дом не достроен, какие тут могут быть дети? Дети. Мы сами были недавно дети. Глупые дети. Мне страшно, Коля.

— Ты не замерзла?

— Нет.

— Знаешь что, подожди, я скоро вернусь.

— Здесь?

— Нет, конечно, иди домой. Я скоро вернусь. — Он повернулся и торопливо вышел, оставив калитку открытой.

Леша не обернулся, когда он вошел. Перед ним на столе стояла бутылка водки.

— А, — сказал Леша, по-прежнему не оборачиваясь. — Пришел все-таки. Ну да… А куда ж ты денешься? Повидал красавицу?

Коля подошел к столу, взял бутылку и разбил ее о спинку кровати. Леша вскочил.

— Ты что?! Обалдел?

Ударив в челюсть, Коля сбил его с ног, а когда Леша поднялся, шаря вокруг себя в поисках, чем бы ударить, сказал спокойно:

— Убью.

Леша посмотрел ему в глаза, поднял опрокинутый стул и сел.

— Ну, что дальше?

Коля вынул ручку из кармана шипели:

— Бумага есть у тебя?

— Какая?

— Обыкновенная. Чистый лист.

— Вон тетрадка па тумбочке.

Коля взял тетрадь, вырвал лист и положил перед Лешей на стол, рядом — ручку.

— Пиши.

— Что писать?

— Директору автобазы. Как она у вас называется?

— Номер два.

— От водителя Горбатова Алексея Владимировича. Пиши! Заявление. Прошу с пятнадцатого числа сего месяца уволить меня с вверенной вам автобазы по семейным обстоятельствам.

— Ты не рехнулся, случайно?

— Пиши, Леша, пиши, пока я тебя прошу по-хорошему…

Тяжелый грузовик остановился около ворот с номером 27. Коля спрыгнул на снег. Постучал кулаком в калитку. Пес снова залился лаем. Снова скрипнула дверь и тот же раздраженный голос спросил:

— Ну, кто еще там опять?

— Это я опять, — сказал Коля.

— Милицию звать, что ли?

— Позовите, пожалуйста, Машу. На минуточку. Я должен передать ей деньги. Ей из дома прислали.

— Черт знает что… Другого времени не нашли? Обязательно ночью? Мария! Выйди.

Калитка открылась. Маша в платке, накинутом на голову, выглянула, удивленно взглянула на Колю, на машину. Коля взял ее за руку;

Она не сопротивлялась. Коля открыл дверцу, подсадил ее в кабину, влез следом сам, и машина, взревев мотором, отъехала.

Из калитки выскочили пес и хозяин с ружьем. Пес помчался вслед за машиной, а хозяин дуплетом выстрелил в снежную муть из обоих стволов. За глухими заборами никто не зашумел, не вспыхнул свет ни в одном окне. Стало тихо. Вернулся пес, лег у ног хозяина и заскулил…

Поднимая за собой снежную пыль, машина мчалась по шоссе.

Маша сидела в кабине между Лешкой, который вел машину, и Колей, привалившимся к дверце. Она смеялась:

— Сумасшедшие! Вы сумасшедшие! Как хорошо! Как я люблю вас, ребята! Боже мой, как я люблю вас!

Всю зиму они работали на прокладке газопровода в тундре. Коля Бурлаков и Леша Горбатов — на трубоукладчиках. Маша — на складе ГСМ. Каждое утро она привозила им на трассу солярку в цистерне, которую тянул на санях трактор. Коля и Леша работали в паре. Тяжелую нитку сваренных труб цепляли кронштейнами и опускали в траншею. Работали и в лютый мороз, и в пургу. Зима и тундра казались бесконечными.

Но все же солнце делало свое дело: в конце марта стало подтаивать, с крыш вагончиков, в которых жили строители, повисли длинные толстые сосульки.

Для Леши Горбатова и Маши выбили целых полвагончнка, и Маша, как могла, организовала там что-то вроде семейного очага. В другой половине был вещевой склад, поэтому в распоряжении Леши и Маши оказался весь вагончик.