Василий Росляков - Счастливые, как боги...

Аля смотрит на часы:

— Мне пора.

Встает, прощается с родителями. Девочки идут провожать Алю. Идут через улицу наискосок. Девочки шушукаются, что-то на ухо друг дружке говорят. Потом Лена к Але:

— Аля, а это жених приезжал?

— Жених, бывший, — отвечает Аля тоном не вполне серьезным.

— Уже бывший? — с восторгом восклицает Лена. — Красивый, как артист.

— Со стороны красивый, — говорит Аля.

— Аля, — вдруг спрашивает. Лена, — а любовь бывает?

— Бывает.

— А у тебя была?

— У меня? Была, несерьезная.

— Несерьезная? А когда же будет серьезная?

— Да вот… скоро.

— Надо же! — восклицает Лена и толкает свою подружку.

— А как ты живешь, Аля? — спрашивает Лена.

— А вот заходите, посмотрите.

Проходят в калитку, потом поднимаются по ступенькам. В комнате Аля включает свет, девочки во все глаза оглядывают стены, обстановку. Кинулись к треугольному девичьему алтарю, стали трогать склянки, коробочки, портрет в рамочке. Лена взяла в руки портрет.

— Кто это? Жених?

— Есенин.

— Есенин? — Лена осторожно ставит рамочку на место.

— Девочки, — говорит Аля, — вы пока побудьте, а потом пойдете.

— Когда потом? — Лена спрашивает.

— А вот потом… когда Володя приедет.

— Во-ло-дя? Какой Володя? Моряк?

— Нет, моряк уехал. Наш Володя.

— Костин брат?

— Костин брат.

— Аля… А что он приедет?

— Что? Да я хочу, чтобы он приехал.

— Сегодня приедет?

— Сегодня. Скоро. Посидите, а я сейчас переодеваться буду.

Аля вышла из спальни, распустила волосы, подошла к зеркалу, к алтарю своему, расчесывает распущенные волосы. Горит тусклая настольная лампочка, и в тусклом свете Аля вся сияет свежестью, юностью, ожиданием. Девочки завороженно следят за се движениями, они притихли, затаились, прониклись пониманием этой минуты ожидания. Аля как будто бы забыла о присутствии девочек, занимается собой, вся ушла в ожидание. То перед зеркалом расчесывает уже и без того воздушные волосы, поправляет воротничок, ходит, открывает дверь в спальню, прислушивается, выглядывает в окно, снова возвращается, вздыхает. Она смотрит странными глазами куда-то.

Это папоротник расцвел. Один раз в жизни он распускает цветок свой. Редко кому выпадает счастье, чтобы видеть, как цветет он, как вспыхивает голубое пламя и открываются его тайны. Вот кто найдет свой клад, эти девочки! Потому что они увидели, как расцветает этот волшебный цветок.

Девочки совершенно замерли, из сумрачного угла поблескивают Леночкины глаза и стекла очков ее подружки. Аля приносит из спальной комнаты пластинку, ставит на проигрыватель и садится на диван, осторожно, с краю. Тихо и мягко звучит ноктюрн Шопена. Аля смотрит перед собой, глаза ее постепенно наполняются влагой, потом проливаются и текут по щекам слезы.

— Аля, мы пойдем. — Девочки тихонько встают и уходят.

А ноктюрн пронизывает душу, и текут слезы по Алиным щекам.

Потом мы видим спящую Алю, она сидит на том же диване, вжавшись в уголок, и спит. Не приехал Володя. Утро заглядывает в комнату.

Потом Аля выходит из дома, идет в медпункт. Открывает контору, запертую по случаю воскресенья, звонит по телефону.

— Александра Васильевна, — говорит

Она идет к Гульновым, к тете Маше. Идет быстро, часто переходит на бег. Подбегает к дому Гульнова, на дверях замок. Возвращаясь назад, Аля встречается с бабкой Анной, которая живет напротив Гульновых. Бабка в окно увидела Алю и вышла.

— Маня в больницу уехала, вчера еще, — говорит бабка.

— Анна Гавриловна, дядя Миша умер, ночью, — говорит Аля.

— Ну вот, — сокрушается бабка Анна, — и его прибрал господь, а меня, Аня, не хочет, грешная я.

— Не надо спешить, Анна Гавриловна, успеете еще, дядю Мишу жалко.

Аля побежала назад, домой. С крыльца своего дома с трудом спускался Калинин, пьяный. Аля на мгновение остановилась, вздохнула и бросилась к дому. Дома, потерянная, походила по комнатам, в спальне села на кровать, опустилась на подушку и заплакала. Она плакала и о дяде Мише, и о том, что Володю ждала всю ночь, а он не пришел, и оттого, что почувствовала себя совсем одинокой.

Это не плохо, Аля. Поплакать надо иногда, для души хорошо, она лучше становится. Несправедлива смерть, жалко дядю Мишу. И одиноко тебе сейчас, в это воскресенье, и стрекулятор твой обманул тебя, где он, что он себе думает. Ничего не могу сказать тебе, Аля. Поплачь.

Вздрагивают Алины плечи. Потом она затихает, сбрасывает с ног туфли, ложится и постепенно засыпает.