Василий Купцов - Трудно быть богом…

— Что за книжку ты читаешь? — спросил старый Нойдак молодого геолога.

— “Трудно быть богом” называется, — паренек несколько смутился, — ну, это сказка такая…

— Ну и как, трудно быть богом? — спросил старый колдун.

— Трудно! — засмеялся геолог, — Но я бы попробовал!

— Правильно! — согласился Нойдак, — Молодым везде у нас дорога!

— А старикам — везде у нас почет! — засмеялся парень, — Тебе сколько лет, Нойдак?

— Ой, много! Много лет… — колдун покачал головой и развел руками.

— Сто лет будет? — продолжал подтрунивать геолог.

— Да поболе!

— Да ну? — парень смеялся уже в открытую, — и сколько?

— А вот сколько у тебя пальцев на одной руке, да на другой руке, столько и сотен лет живу!

— Ну, ты прямо как Квазимодо, нет, нет, как Калиостро! Вот! Он тоже всем рассказывал, как с Цезарем беседы вел, да Клеопатру целовал! А ты был, дедушка, с Цезарем знаком?

— Не, не был…

— А Клеопатру целовал?

— Нет…

— Чего ж ты так? Никак сплоховал?

— Ой сплоховал! — покачал головой Нойдак, — Совсем глупый у тебя голова, парень, Москва учился, а не знаешь, что Цезарь жил четыре руки пальцев сотен лет тому назад, а мне всего то две руки пальцев сотен будет… Как же Нойдак с ним знаком мог быть?

— Да? — молодой геолог был несколько обескуражен, ведь старик неожиданно обнаружил некоторые познания в истории. Впрочем, парень быстро нашелся, — Ну, а с кем ты знаком был? Наполеона хоть видывал?

— На поле он чего делал?

Парень непонимающе посмотрел на старого колдуна. Что-то не так было! Ага, да ведь старый хрыч подловил его на слове. Оказывается, он не так уж плохо владеет великим да могучим русским языком! Придуряется, понятное дело…

— Ну, лады! А хоть с Иваном Грозным парой слов перекидывался?

— Иоанну Васильевичу? Колдовал, как же, — спокойно сообщил Нойдак.

— Да… А еще кому?

— Да много кому, всех не упомнишь… Владимиру, тому что каганом был, колдовал, Александру, того, которого Невским прозвали — тоже… Да я старый уже, не помню уж ничего, — и старик хитро прищурился.

— Да, хорошо тебе, — парню и не верилось, и хотелось поверить в эти сказки, — я бы тоже попробовал бы… Ну, вот хоть богом побыть, — взгляд геолога вновь обратился на перечитанную в сотый раз книжку братьев Стругацких.

— Нет, богом быть плохо! — неожиданно высказался старый колдун.

— А ты что, пробовал?

— Ой, пробовал!

— И что?

— Ой, сплоховал…

— А ты расскажи!

— А где шайтан-вода?

— Да нет у меня никакой шайтан-воды! — однако ж парень уже догадался, чего именно требует старый колдун.

— Обманывать плохо! — сказал Нойдак грозно, — Сейчас Нойдак колдовать будет, а горелый вино в стеклянной бутылке с надписью “Столичная” само о себе скажет!

— Это как? — молодой геолог даже испугался.

— А так! — Нойдак поднял бубен, встряхнул его, затряс, бормоча про себя какие-то тайные слова. Бубен зазвенел в каком-то странном ритме, от которого у молодого геолога мурашки пошли по телу.

То, что произошло дальше, можно воспринимать по разному. И с точки мистической, а можно — и вполне научно объяснить. Короче, парень услышал вдруг, как заветная бутылка в его рюкзаке начала мелко дрожать и позванивать, как будто откликаясь на зов колдовского бубна старого Нойдака. Дольше паренек не выдержал, вытащил бутылку, и, вздыхая, сорвал пробку. После того, как большая часть содержимого поллитровки была испита и заедена каким-то местным салом, о происхождении которого лучше было не думать, Нойдак устроился поудобнее и начал свой рассказ…

Грозный всемогущий Ыгыз был богом древним-предревним, а потому уставшим и злым на весь свет. Но мечты посидеть где-нибудь на бережку речки с печеным барашком в руках и умным собеседником в зубах… или наоборот — да не все ли равно, в конце концов — все эти мечты оставались только мечтами. В самом деле — бросишь свое хозяйство хоть ненадолго, так столько всего сразу накопится — денек отдохнешь, потом век не расхлебаешь.

— А ты найди себе кого-нибудь на подмену, — посоветовал ему его южный сосед Кришнявишня.

— А кого? — переспросил Ыгыз, — Может ты подменишь на недельку?

— Да что ты! — замахал руками южанин, — У самого забот полон рот…

— А может свободен кто? Вон, Буддабарахта все спит и спит, может разбудить?

— Нет, опасно!

— Что, разгневается?

— Да нет, не в том дело, — вздохнул Кришнявишня, — Просто есть мнение, и хоть я с ним не согласен, однако ж, есть вероятность… Короче, говорят, что он спит, а мы все ему на самом деле снимся. И он сам себе снится!