Андрей Колесников - ООО «Кремль». Трест, который лопнет

Не говоря уже о том, что право на индивидуальную историческую память сохранили представители всех народов бывшего СССР, Восточной, Центральной и Западной Европы, США.

…Ровно в те дни, когда байкеры вступили в неравную схватку с «напавшей» на них грузинской сельчанкой, я был в командировке в Грузии.

Такого невероятного наплыва российских и русскоговорящих туристов я не помню. Понятно, что на праздники надо куда-то ехать, а здесь все говорят по-русски, безвизовый режим, два с небольшим часа лету, цены ниже, аутентичная кухня привлекательна, ландшафты и виды, чурчхела и воды.

Вполне очевидно, что в сознании большинства россиян Грузия так и осталась мягким имперским подбрюшьем, этнографическим музеем, куда жители метрополии отправляются на экскурсию, как в свою провинцию. И каждый может получить то, что хочет: ностальгирующие – свою дозу ностальгии, ловцы аутентичности – аутентичность, хипстеры – хипстерское, привыкшие к западному сервису – нечто вполне себе гламурное с элементами стиля этно (спасибо «кровавому палачу» Саакашвили).

В сознании большинства россиян, распивающих вино в открытых кафе, превосходно уживаются «Крымнаш» и представления о Грузии как о зловредной дочери, сбежавшей из дома, с нормальными потребительскими желаниями, которые успешно удовлетворяются.

И вот главный вопрос все-таки в том, как одно уживается с другим в одних и тех же головах и почему в мозгах не возникает простого «линка»: качество жизни напрямую зависит от того, насколько вы открыты миру и неагрессивны. А вовсе не от того, сколько сопредельных народов удастся подразнить.

2015 г.

В стране наступила не новая реальность, а «новая нормальность». Вдруг стало считаться, что кризис не так страшен, как казалось поначалу. Что рецессия закончится к третьему кварталу сего года и начнется милая нашему сердцу всего лишь депрессия. И инфляция, оставшись двузначной, не будет такой уж большой, и ВВП упадет не больше чем на 3 %. Как говорилось в «Псалме» Михаила Булгакова: «Ничего, как-нибудь проживем». И все само рассосется за год-другой, как и обещал президент.

Социология показывает, что не только верхи успокоились, но и низы не то чтобы сильно взволновались. То есть да, конечно, боятся инфляции, обнищания и даже, как и 40, и 50 лет назад, ядерной войны. Новая нормальность – старые страхи, страхи Верхней Вольты с ракетами. Да, начинают экономить.

Но общий настрой – пройдет и это. Как встарь – «лишь бы не было войны». Поскольку война гибридная есть и она даже подняла дух нации, теперь «лишь бы не было войны ядерной». Этот страх за 15 последних лет вырос на 5 процентных пунктов, с 27 до 32 %.

Однако «осажденная крепость» видна издалека в другом: 32 % респондентов опасаются «нападения других государств». Разница с 2000 годом – 21 % (данные ФОМа). Это уже другая нация, другие мозги, основной результат манипуляций с массовым сознанием, оборотная сторона представлений о главном достижении Путина за 15 лет – восстановлении статуса «великой, уважаемой державы» (49 % по опросу Левада-центра).

Такая вот «новая нормальность»: сидим в заложниках в осажденной крепости и такой стокгольмский синдром по отношению к взявшему в заложники испытываем, что, как говорил известный персонаж фильма «Мимино», «кушать не можем».

Казалось бы, волшебство. Тут уже не Гудини, с которым сравнивают российские экономические власти, здесь Копперфильдом попахивает.

Хотя тело ассистентки фокусника (госбюджет и резервный фонд) по-прежнему на глазах у изумленной публики пилят на несколько частей исключительно перераспределительные коалиции силовиков. Партер с интересом смотрит, совершенно – благодаря искусству гипноза – не ощущая себя обокраденным.

Но секрет фокуса давно раскрыт. Есть три модели поведения как внутри фирмы, так и внутри государства, которые определил экономист Альберт Хиршман в классической работе, опубликованной 45 лет назад, – выход (Exit), голос (Voice), лояльность (Loyalty).

Разные обстоятельства и мотивации определяют поведение людей. Можно «подать» голос – протестовать и требовать изменений. Можно выбрать стратегию выхода – «увольнения» из государства, внешней или внутренней эмиграции. Можно проявить лояльность, приспособиться к заданным обстоятельствам, даже если они не очень нравятся.

В ситуации, когда стратегия Voice не срабатывает и (или) жестко подавляется (2012 год в России), люди выбирают между Exit (доминирующая стратегия до марта 2014 года) и Loyalty (доминирующая стратегия после марта 2014-го). Последняя опция находит свое оправдание и обоснование в подкрепляющей ее «моральную правоту» консолидационной изоляционистской идеологии системы «Крым-наш-бей-Тангейзера-спасай-Россию».