Виталий Коротич - Кубатура яйца

Те, кто следит за кино, возможно, и помнят очень шумный американский фильм пятидесятых годов «К востоку от рая». Снявшийся в этой и еще в двух картинах актер Джеймс Дин играл молодого человека с дороги, мчавшегося с бешеной скоростью на автомобилях, уходящего от погонь; но больше всего герои Дина стремились уйти от себя самих. Актера и человека такой популярности, как Джеймс Дин, в Соединенных Штатах давно не было; ему подражали, в него играли, в него влюблялись массово и навсегда. Он жил на американских шоссе, как скоростная улитка в металлической раковине, редко высовывавшая рожки сквозь откидную крышу или дверцу своего домика. Все было прекрасно и модно, но вдруг Дин — не герой его, а он сам — погиб в автомобильной катастрофе, разбился на загородном шоссе. Помните стихи Гейне в старом добром «Обрыве» у классика Гончарова: «И что за поддельную боль я считал, То боль оказалась живая. О боже, я раненный насмерть играл, Гладиатора смерть представляя…»? Светлые глаза Джеймса Дина и его немодная уже прическа с высоко подстриженными висками нет-нет, а мелькнут на шоссе…

Почему же мне снятся и вспоминаются бесконечные дороги Америки, почему, перебирая фотографии и записи, я припоминаю друзей и города, в которых они живут неотделимо от бетонных, асфальтных и гудронных магистралей, разливающихся между нами? Все-таки не в дорогах дело, как реки не виноваты в том, что люди тонут. Американское шоссе — река без спасателей; умеешь выплыть — плыви, не умеешь — зачем вошел в воду? Дороги сами по себе никогда не сортировали людей.

Как-то в Канзасе я рассуждал, сколь обязан этим дорогам, сделавшим возможным мое путешествие, потому что без дорог человек издалека никогда не добрался бы до таких далей… Ну, короче говоря, рёк я вежливые банальности и, будучи очень усталым, даже не стыдился. Тогда всезнающий профессор Джерри Майклсон подарил мне альбом с фотографиями, сделанными больше ста лет назад. Оказывается, в 1872 году из самого Санкт-Петербурга без реактивных самолетов, «кадиллаков» и столь милого моему сердцу федерального шоссе № 70 пожаловал в Канзас российский великий князь. Великий князь желали поупражняться в стрельбе по бизонам. Сопровождали августейшего лоботряса американский генерал Фил Шеридан и подполковник Джордж Кастер, а кроме того, два эскадрона кавалерии, оркестр и три вагона шампанского, водки, виски, коньяка и других жидкостей, дабы не скучно было слушать оркестр. За пять дней развеселая братия вылакала все три вагона и прикончила пятьдесят шесть бизонов. У великого князя с перепою пальцы тряслись, и это спасло жизнь многим парнокопытным. Сохранились фотографии — лихой гость из-за океана в кубанке набекрень сидит на пенечке и размышляет на разные придворные темы. В глазах у светлейшего такая грусть, которая по-немецки фиксирована где-то между словами «вельтшмерц» и «катценяммер» и может поражать славян только с похмелья; грусть вряд ли вызвана сочувствием к убиенным бизонам и раздумьями о социальной структуре России.

Историю надо знать. Америка изменилась, она уже не бродит по прериям, погружая колеса в колышущийся ковыль. Америка научилась любить бизонов, перебив их до последнего и выведя заново. Америка приглядывается к собственным детям и временами хочет сосчитать их и приласкать, а дети мчатся по дорогам, словно капельки крови по сосудам человеческого тела, и кажется, что остановись они, всему настанет конец. Проезжая по дорогам, время от времени встречаешь людей на обочине, упрямо указывающих большими пальцами в сторону, куда бы им надо ехать; иногда эти люди держат плакаты, где фломастером жирно начертано имя нужного города. Людей таких берут с собой очень редко — боятся; поток автомобилей безостановочен, только у бензоколонок отдыхает по одному-два, уверенно опираясь всеми четырьмя шинами на дорожное покрытие, под которым где-то там, глубоко, кости бизонов, человеческие кости, не найденное еще золото и следы многих людей, прошедших здесь во времена, когда по этой земле передвигались преимущественно пешком.

Когда-то, наверное, лет двадцать назад, на гастроли в Киев приезжал один из самых популярных американских странников — Пит Сигер, переполненный собственными песнями, да еще и народными, а к ним и новомодными всех сортов. Пит Сигер играл на банджо и пел, пел, пел вместе с залом, сам по себе и как угодно. Мне его песни нравились и потому, что я был подготовлен к слушанию. По причине нечастых тогда еще гастролей американских певцов мало что знал о Сигере, как и все остальные, и перевел множество его песен для немедленной публикации. Песни публиковались и просто пелись, и некоторые сохранились в моей памяти и доселе. Вроде песни о колоколе: певец хотел его взять в руки, чтобы звонить и звонить, призывая людей к братству.