Евгений Сатановский - Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников»

Не замечать всего вышеописанного невозможно. Благо несколько тысяч статей и десятки книг, опубликованных Институтом Ближнего Востока за истекшие с момента выхода в свет «Котла с неприятностями» четыре года, дают возможность дополнить в этой книге всё, что необходимо дополнить, и пересмотреть всё, что необходимо пересмотреть. Единственное, в чём они помочь не могут, – исправить нрав ряда выдающихся особо сварливым характером, алчностью, склонностью к интриге, сутяжничеству и наушничеству престарелых членов академического сообщества, история жизни которых включает немало сомнительных страниц.

Автор склонен относиться к этой малой по численности, но мерзопакостной по сути генерации учёных и администраторов, среди которых выделяется ушедший по возрасту на пенсию, к счастью для всех его бывших подчинённых и коллег, директор профильного института, заработавший на своей профессии немалые деньги, от которых науке не досталось ровно ничего, как к неизбежному злу. Есть в этом мире и такое. Ну, что поделать. В академической среде свои интриги и свои правила гашения потенциальных конкурентов.

Упоминать этих персонажей не стоило бы вовсе, когда и если бы не появление на специализированном сайте статьи, обрушившейся, к изумлению автора, на название книги, которую читатель держит в руках. Формулировка, которая это обосновывала, была бесхитростной до изумления: оказание негативного влияния на высшее начальство, которое мешает привлечь многомиллиардные инвестиции из арабского мира в российскую экономику. То есть имела место классическая ситуация, при которой плохому танцору всегда мешают определённые части его, танцора, организма.

Но, как говорят на Ближнем Востоке, «собака лает, а караван идёт». Так что книга будет дописана, дополнена, очищена от устаревшего и выйдет именно под тем названием, под которым выйдет. Если же всё это кому-то по каким-то личным причинам встанет поперёк горла, личность эта может завернуться в свои ветхие академические заслуги, как кобра в капюшон, и уползти доживать отведённое ей время на помойку истории. Либо помереть там от собственного яда или злости. Тоже вариант…

Представленная вниманию читателя книга не имеет ничего общего с тем, как она изначально должна была бы выглядеть. Пытаясь оправдать это, позволим себе предположить, в рамках игры ума, что ни одна книга на свете не имеет ничего общего с тем, как она должна была выглядеть по мнению автора. То есть вообще ни одна. С большой буквы «О».

Не исключено, что изначальная версия «Отверженных» Виктора Гюго могла быть издана в формате покетбука, а «Война и мир» графа Льва Николаевича Толстого была задумана как святочный рассказ. Опять-таки, вполне возможно, что Шекспир и Голсуорси писали коротко – это издатели заставили мэтров безбожно раздуть сданные в печать произведения, накачав их лишней информацией, которую, включая имена персонажей, невозможно запомнить ни с первого, ни с двадцать первого, ни со сто двадцать первого раза.

Папа автора всю жизнь честно пытался прочитать «Сагу о Форсайтах». На пятидесятой странице он засыпал как убитый. Очередная сигарета падала, осыпая пеплом всё вокруг – курил он с семи лет, начав с махорки, а после первого инфаркта перешёл с «Беломора» на более легкую «Яву». Потом папе приходилось приниматься за всё с самого начала: он забывал, кто из героев с кем в каких отношениях состоит.

Вполне возможно, что О. Генри в реальной жизни писал длинно и скучно. Это издатели обрезали его тексты до такого состояния, что многотомные романы превратились в короткие юмористические рассказы. Хорошо известно, что Льюис Кэрролл вообще не писал ничего, кроме трактатов по математике (это на самом деле так!), из чего со стопроцентной гарантией следует, что «Алиса в Зазеркалье» и «Охота на Снарка» изначально, до попадания в руки редакторов и переводчиков, содержали только уравнения и интегралы. Попробуйте найти полную библиографию Кэрролла – сами убедитесь. Британская королева тоже была разочарована.

Так вот, эта книга не имеет ничего общего… ну, впрочем, это уже было. Она задумывалась как серьёзное пособие для серьёзных студентов серьёзного вуза. В ней должно было содержаться пятнадцать глав по пять-десять разделов в каждой. Когда к исходу первого месяца работы автор расписал первую главу до состояния, которое его более или менее удовлетворило, в ней оказалось примерно сто страниц. Ну, может быть, девяносто шесть или девяносто восемь. Что не слишком облегчало дело.