Марк Бойков - Кто же спасет Россию?

Уймитесь, «господа», в своей алчности. И не говорите, что вас об этом не предупреждали. Именно вы подлинные вдохновители революций.

Июль 2007 год Обозреватель

«Экономическая и Философская Газета»:

В 5-м номере за 2008 год газета «АиФ» открыла на своих страницах «новый интеллектуальный проект: КАКОЙ БЫТЬ РОССИИ?».Широкую дискуссию. На сакраментальный вопрос. С помпой. Дискуссию открывал (видимо, по предложению редакции) Александр Исаевич СОЛЖЕНИЦЫН статьей «Что нам по силам».

Что тут скажешь? И дискуссия хороша. И автор знаменит. Мы могли бы добавить только, что именно на эту и близкие ей темы наша «ЭФГ» ведет непрекращающийся аналитический поиск и разговор со дня своего основания. Подтверждением тому явилась попытка одного из наших авторов принять участие в дискуссии «Аргументов и Фактов».

И это не постыдно. Ведь, в конце концов, если это дискуссия, а не агитационная шумиха, то она-то и нужна, чтобы лучше что-то уяснить, не затягивать проблемы в тугой узел, найти перспективные решения. И в ней неизбежно различие точек зрения.

Редакция выделила слова А. Солженицына: «Если мы не научимся брать в свои руки и деятельно обеспечивать близкие, жизненные наши нужды, не видать нам благоденствия ни при каких золотовалютных запасах», – и объявила свои страницы открытыми для всех «неравнодушных к теме». То есть, «АиФ» пригласила к дуэли, но… печатает только «своих». Гайдара, Ясина, например, и др. Так же, если кто помнит, успешно дискутировали номенклатурные коммунисты. С заведомым для себя результатом.

Помня обо всех читателях, разных пристрастий и интересов, но живущих в общей стране, «ЭФГ» решила подключиться к объявленной «АиФ» дискуссии, открывая ее той самой статьей, которую она молчаливо отвергла, даже не поблагодарив автора за отклик.

Вот уже второе столетие, как Россия прошибает лбом завесу будущего. Ее самобытность не в особом пути, якобы предначертанном с языческих или монархических времен. Задержавшись на старте, по полной пройдя общеположенные версты (крепостничество и буржуазный подъем), она с начала XX столетия вошла в мировую историю как разведчик всеобщего развития, со всеми присущими этой роли неожиданностями (революция, гражданская война, НЭП; упоение строительством: индустриализация, коллективизация, культурная революция; упоение властью: тоталитаризм, репрессии; далее – Великая Отечественная, восстановительный период, попытка коммунистического взлета). При всем этом – высшая научность философско-нравственного обеспечения и подлейшие, без обратной связи, способы управления. Любой стране всего этого хватило бы, чтобы умереть, исчезнуть, раствориться.

Но мы еще не умерли. Бьемся в конвульсиях, сопротивляемся обратной тяге, когда подпитанные извне и из прошлого враждебные силы кружат над нами, захлестывают, злобствуют и упиваются якобы достигнутой и окончательной победой.

Может, и в самом деле лучше отказаться?.. Можно, конечно. Но когда разведчик погибает, гибель грозит всей армии. В нашем случае, человечеству. Мы ведь не только разведчики, но, в некотором смысле, и спасители. По призванию, с одной стороны, и по таланту, с другой. Именно наш отказ-отречение будет означать смерть. И не только нашу.

Особенность нашей биографии в том, что у нас не было времени осмотреться. Призыв «АиФ» симптоматичен. Это очень нужно нам. Но не властям: им всегда все ясно и у них всегда все правильно.

А ведь ростки уже были. Но их не заметили. А сегодня они потоптаны, смяты. Суетливой стяжательской беготней взад-вперед, вкось и поперек, наперегонки. Но подняться они все же смогут. Эти люди еще живы, они осматриваются. Рождаются новые.

Впервые о них заговорил в конце 50-х В. Дудинцев в книге «Не хлебом единым», а потом напомнил своим фильмом С. Говорухин. Это – рационализаторы и изобретатели.

Кто они такие? Почему вообще появились? Нужны ли они? И зачем, если есть ученые, всякие там науки, супернанотехнологии? Какова их роль в жизни общества? Ведь зачем-то же они нужны, раз появились.

В предвоенном 1940-м их численность составляла 526 тыс. человек, в послевоенном 1950-м – 555 тысяч. А уже через десять лет, т. е. накануне программного строительства коммунизма – почти два с половиной миллиона (2431 тыс.). Перед пресловутой «перестройкой» – около 14 миллионов (данные ЦС ВОИР того времени).