Виктор Криворотов - Русский путь

Но, конечно же, многое будет зависеть и от того, какое место займет Россия в мировом сообществе, сумеет ли она, преодолев многовековую изоляцию, войти в общемировую семью народов.

У Кропоткина есть мысль о том, что революции являются величайшим несчастьем для тех, кому пал жребий, но Что эти же революции, сжигая общество, их породившее, в адском огне суда истории, показывают не только тупики прямолинейно понятого будущего, но и ложную устойчивость застоявшегося прошлого.

Иными словами, увлекая за собой других, подталкивая их, одновременно их же и предупреждают о грозящих последствиях.

Кажется, наше общество готово эту идею воспринять. Нам есть о чем предупредить, от чего предостеречь давно ушедший вперед и обогнавший нас остальной мир. Рванувшись в будущее, есть опасность неожиданно и незаметно для себя оказаться в глубоком прошлом — вот главный урок семидесятилетней скачки по ухабам избранной когда–то военной дороги. На ее ухабах мы не только растеряли все то. что имели, но и, сбившись с пути, свернули, в конечном счете в реальное прошлое Европы эпохи буржуазных революций, не завершенных в России в начале века. На наших знаменах опять те же лозунги — свободы, человеческого достоинства, прав личности, растоптанных государством. Лозунги нарождающегося гражданского общества, восстающего против произвола власти. Не изведав волюшки феодальщины, не вдохнув воздуха свободы вольных городов, едва–едва выбравшись из объятий восточного деспотизма — частной Собственности государства на человека, вечной презумпции виновности личности и ее вечного долга перед всевластным государством, — мы, предпринявшие наивную попытку обмануть историю, вынуждены теперь делать то, что не удалось завершить в феврале 17‑го…

Своим существованием мы являем человечеству истинность в общем–то простой, конкретной мысли о том, что закрепощение личности, насилие над человеком, любые формы экспроприации человеческой свободы делают ложной самую гуманную идею, коль скоро она несет в себе оправдание этому насилию.

Если на пути к счастью всего лишь жалкая жизнь старухи процентщицы, преступление разве ее пресечь? Ради высокой–то цели? Если сопротивляется старое общество, разве это преступление ограничить, ущемить на время права его рьяных приверженцев? Ведь это не навсегда, это на время, пока все утрясется, пока новое, революционное, завладеет умами, пока «осознают» массы…

Свобода становится врагом, ибо она — это «их» свобода, она враждебна новому. «Их» — это тех, которые мешают, которые сопротивляются, несознательны, наконец. Но как–то незаметно все общество превращается во Множество «их» — притихших, затаившихся, разбежавшихся по углам… Пробивает час — общество и человек лишаются дара свободы. Того единственного дара, которым Господь Бог выделил человека, приравняв его к себе, из мириадов других живущих на Земле тварей.

Гигантский отрицательный исторический опыт сделал нас народом, который чаще других вынужден у бездны На краю задавать вечные вопросы: кто такие мы? куда идем? что с нами будет?

Те же вопросы задаем мы сегодня в условиях глобальной политики и экономики от лица одной из двух мировых сверхдержав. И отдаваясь эхом на всех континентах, вопросы эти приобретают характер общезначимый: что есть наш мир, каким он будет, куда идет?

Судьба России частично проясняет эти вопросы. Круговращения, циклы, возвратные и поступательные движения российской истории обнаруживают нечто важное, тесно связанное с течением мирового развития, как в прошлом, так и в будущем.

Существуют три эволюционных типа Цивилизаций, два из которых принадлежат прошлому и настоящему, а третий — настоящему и будущему. Речь идет о доиндустриальных, индустриальных и следующих за ними обществах, представления о которых можно сформировать, соединяя существующую западную и марксистскую традиции. Каждый этот тип характеризуется специфическим механизмом развития, особенностями социальной и хозяйственной структуры принадлежащих ему обществ.

Эти типы, по крайней мере частично, уже известны, изучены. Значительно более неясен вопрос о свойственных им механизмах развития и четком, неметафорическом понимании их сущности. Для нас сейчас это понимание жизненно важно, ведь вновь в нашей истории наступает смутное время, заставляя нас с тревогой вглядываться в туманное, обманчивое будущее.