Сергей Рязанов - Рок над Россией. Беседы Сергея Рязанова с персонами национальной рок-культуры

– Многие авторы-исполнители в определённый момент начинают испытывать отвращение к своим хитам и обижаться на публику за то, что она не знает других песен из их творчества.

– Мне это не присуще. Я считаю, что ненависть к своим лучшим и самым известным произведениям – признак не самого большого ума.

– Песня «Поворот» нынче актуальна? Вы ощущали возможность поворота в связи с президентскими выборами?

– Какой поворот вы имеете в виду?

– Поворот для страны. Разве песня не об этом?

– Нет. Мы написали песню о своих внутренних проблемах, и это очень удачно приложилось к тому, что происходило в обществе. Она появилась в 1979 году – до перестройки было ещё шагать и шагать. Впереди были самые тяжёлые годы в нашей творческой жизни: с 79-го до перестройки. В тот период мы стали работать как профессиональный коллектив – в госструктуре. И государство прессовало нас так, как не прессовало даже подпольные группы. Мы по полгода не могли дать ни одного концерта, по пять-шесть раз сдавали худсоветам программу. Возвращаться к работе удавалось только потому, что нас считали большим экономическим экспериментом. «Машина времени» своими концертами приносила такую прибыль, какую не приносили заводы.

– Рок-музыкантов в то время преследовали за тунеядство. Теперь такой статьи в законодательстве нет – и улицы полны бомжей.

– Эта статья вовсе не была направлена на то, чтобы люди не оказывались на краю жизни. Под неё подпадали все, кто не работал больше трёх месяцев, – даже те, кто старался устроиться по специальности и потому не соглашался на первую попавшуюся вакансию. Статья о тунеядстве бессмысленна.

– Может, ещё и пособие по безработице надо выплачивать, как на Западе?

– Было бы неплохо. Это не крайность западной модели общества и демократии. Работая, люди платят социальные отчисления государству, и потому государство должно поддерживать этих людей через социальную помощь в те моменты, когда они теряют работу. К тому же пособия по безработице ограничены по времени.

– Вас не звали выступить на Болотной или на Сахарова, как Шевчука?

– Я был на проспекте Сахарова как простой участник. Должен сказать, отношусь к протестам с осторожностью. Когда кто-то бросается словами о «политических свободах», очень важно, чтобы он отдавал себе отчёт: свобода – это прежде всего осознанное самоограничение. В противном случае политическая свобода оборачивается анархией. Я – не анархист.

– Ваш дед-революционер стал командиром полка в 17 лет. Имея такой пример, что вы думаете о современных Вооружённых силах страны?

– То офицерство, которое я часто вижу по телевизору, вызывает у меня много вопросов к сегодняшней армии. К её менталитету, к её образованности. На мой взгляд, создание новой армии надо начинать с нового института офицерства. Точнее, с возвращения к хорошо забытому старому. Я ещё застал тех людей, которые учились у офицеров царской армии, перешедших на сторону красных. Это было совершенно другое офицерство. Сейчас не хватает ни интеллекта, ни образования, ни чести, ни совести. Не всем, но многим.

– Как думаете, что сделал бы ваш дед с нынешним министром обороны Сердюковым, встретив его на узкой дорожке?

– Последний раз я видел своего деда в 83-м, за пять дней до его ухода из жизни, когда навестил его в больнице. Читая газету «Правда», он сказал: «Сашенька, и я вот это г…но делал!»

– У вас много премий за вклад в развитие культуры. Как вам кажется, на что не хватает средств в бюджете Минкульта?

– У меня в целом претензия к государству: оно не занимается культурой и образованием так, как должно. Власть больше озабочена развитием системы госбезопасности и других карательно-охранных органов, забывая о том, что перспектива страны – в интеллекте. Мы возвращаемся к предыдущему вопросу: глупая армия, даже если её хорошо оснастили, войну проиграет. У государства нет будущего, когда оно не финансирует в достаточной мере науку, культуру и образование.

– А конкретно?

– Прежде всего – школы и институты. Пора изменить образовательную систему. Количество студентов и выпускников вузов недопустимо большое. 90 % из них ни черта не знают. Им преподают не то, методики преподавания устаревшие, всё осталось от «совка». Кричат, что в советское время было хорошее образование, – да, но оно было хорошим для того времени. Сегодня такой объём информации, научные перспективы настолько громадные, что нужно по-другому учить людей.