Сергей Рязанов - Рок над Россией. Беседы Сергея Рязанова с персонами национальной рок-культуры

– Если бы у меня было спокойное отношение, я бы о других вещах рассуждал.

– Тем не менее с ОМОНом вы не воюете, как Шевчук.

– Я тоже в каком-то смысле воюю. Каждый из нас на своём фронте. У каждого своя специализация. Я ограничиваюсь песнями.

– Стало общим местом говорить, что русский рок выдохся.

– Любой живой организм рано или поздно переживает кризис. Ничего, оклемается, накопит силы. Это волнообразный процесс-то подъёмы, то спады.

– Много писали, что двадцатипятилетний Noize МС, который отсидел летом 2010-го в Волгограде десять суток за песню против милиции, наконец-то возродил перестроечный дух рока.

– Если он просто вышел на сцену и начал материться, то это всего лишь сценическая форма поведения. А если он споткнулся о ногу господина полицейского, который намеренно подставил её с целью испортить ему выступление, – это другое дело. Публичный человек всё делает в первую очередь не для себя, а для публики, которая смотрит ему в рот. Когда на человека ложится ответственность такого уровня, он должен задуматься, стоит ли ему вообще выходить на публику. Я лично считаю, что на публику выходить вредно.

– Но ведёте активную концертную деятельность.

– Такое моё испытание. Призвание. Я понимаю это дословно: меня призвали. Занимаюсь тем, чем не собирался заниматься.

– Вы хотите заниматься другим?

– Если говорить о том, чего я хочу, то я хочу сидеть в келье и читать молитвы. Но Господь нам даёт не то, что мы хотим, а то, что нам нужно. С другой стороны, хочется верить, что времени ещё предостаточно.

– Это тенденция, что ветераны русского рока высказываются в религиозном ключе.

– Не знаю о тенденции – не читаю газет, почти не смотрю телевизор. Могу говорить только за себя. В своё время я дошёл до такой степени морального разложения, что у меня не было выхода, кроме веры. Я находился в полном буреломе и не представлял, что мир можно воспринимать не в полумраке.

– Вы имеете в виду… какую-то зависимость?

– Зависимости вторичны. Они являются привнесёнными – можно вобрать их в себя и можно от них отказаться. Самые страшные вещи – те, которые в нас самих. Они-то и приводят к зависимостям. Когда ты начинаешь разгребать это в себе, то понимаешь, как такие цепочки выстраиваются.

– В вашем репертуаре есть песни Высоцкого. Один журналист назвал его «первым в России рокером»…

– Высоцкий – человек-исполин. В нём соединилось очень много всего. Через микроскоп в нём обнаружили ещё и рокера. Конечно, Высоцкий повлиял на страну, в том числе и на будущих рок-музыкантов. Совершенно правомерно говорить, что русский рок – продолжение авторской песни. Если взять недавнюю историю России, то видно: был всеобщий бум увлечения прозой, потом – поэзией, потом – авторской песней, потом – рок-музыкой. Конечно, это достаточно условно. Был момент, когда люди активно поддерживали художников…

– А сейчас какое коллективное увлечение?

– Сейчас период всеобщей нелюбви к топ-менеджерам. Больше никаких особенностей нашего времени я не вижу. Нет искусства, которое бы всех охватило. Видимо, Святой Дух испускает свои лучи не всегда, а волнообразно. Нам очень повезло в тот период, в 80-е. Было всеобщее воодушевление. Ни с того ни с сего вся страна стала петь эти песни. Ни одному диктатору такое никогда не удавалось, ни одному фараону.

– Западный рок слушают во всём мире – даже те, кто не знает английского языка. Почему наш рок не интересен никому за рубежом?

– Мы подходим к музыке суррогатно, второстепенно. Копируем то, что стало популярным. Вполне возможно, что к международному успеху шло «Кино». Но вообще-то русский язык воспринимается только в аутентичном мире. И совсем не обязательно, чтобы вся планета сотрясалась под российские песни. Если люди трясутся на концерте, это не делает их духовно богаче. Духовно богаче становятся те, кто понимает, о чём в песнях речь, как эти капельки золотого сиропа усвоить, как их использовать. Русский рок – больше, чем музыка. Это духовная практика.

«АН» № 303 от 22.03.2012

Заслуженный артист России Александр Кутиков – автор и исполнитель многих известных песен «Машины времени». Он отрицает оголтелую протестность рок-н-ролла, напоминая о его лиризме. Но от протеста всё равно не уйти.