Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

До сих пор от всяких мобилизаций Василию Пашкевичу удавалось отделываться. В начале октября 1919 года в дом Пашкевичей неожиданно явился белый офицер в сопровождении солдата, и не застав дома Василия, который был в это время где-то в лесу, остался его дожидаться, а поздней ночью, когда Василий вернулся из леса с дровами, этот офицер объявил ему, что он мобилизован. Не принимая во внимание никакие медицинские документы и справки, пришедший увел Пашкевича в казарму, где размещался этот белобандитский отряд.

На следующий день Вася уже в офицерской форме зашел домой и сообщил, что вскоре он должен будет выехать с белыми солдатами в район села Новороссия, чтобы отобрать оружие, имевшееся у крестьян, а в случае сопротивления сразиться с партизанами.

Прощаясь с матерью, он шепнул ей, что воевать против своих он не будет и постарается при первом же удобном случае перейти к партизанам. Сказал он также, что его внезапная мобилизация произошла не случайно, а по доносу кого-то из шкотовских жителей, причем он намекнул, что, по всей вероятности, тут дело не обошлось и без родного дядюшки Михаила.

А последний ходил по селу туча тучей. Зверства его сына были известны жителям Шкотова и вызывали справедливое негодование и презрение у многих. Эти чувства невольно переносились и на ближайших родственников Гавриила и, прежде всего, на его отца.

В свою очередь, Михаил Пашкевич, встречая укоризненные, а иногда и просто ненавидящие взгляды, бросаемые на него односельчанами, многие из которых в свое время работали на него, отвечал им злобой и ненавистью. Злило его также и то, что его сын Гаврик должен сидеть где-то во Владивостоке, боясь высунуть нос из города, в то время как сын его брата, такой же офицер, живет дома около родителей и спокойно занимается своим хозяйством.

Так что вполне вероятно, что мобилизация Василия Пашкевича произошла не без участия его дядюшки.

Еще более странным явилось быстрое распространение слухов, которые немедленно пошли по Шкотову и, вероятно, в этот же день достигли ближайших партизанских отрядов.

Слухи эти заключались в том, что в самые ближайшие дни из Шкотово в Новороссию отправится белогвардейский карательный отряд во главе с офицером Пашкевичем.

Партизаны знали одного Пашкевича – белобандита Гавриила, сына Михаила. Помня его зверства, они решили устроить засаду и уничтожить ненавистного бандита.

Когда через день два десятка солдат-кавалеристов под командованием Василия Пашкевича и еще одного прапорщика спокойно ехали по дороге в Новороссию, на одном заросшим густыми кустами повороте дороги их подстерегла партизанская группа. Раздавшимися из к устов первыми же выстрелами был убит Василий Пашкевич и второй офицер. Солдаты, подхватив тела своих командиров, даже не пытаясь отстреливаться, во всю прыть поскакали обратно в Шкотово.

Трудно описать горе семьи Пашкевичей и особенно матери, так неожиданно и безвременно потерявшей своего старшего сына, будущую надежду и опору ее семьи. Но, как ни странно, ни у нее, да, пожалуй, ни у кого-либо другого из членов ее семьи, несмотря на такую тяжелую потерю, не возникло чувства ненависти и злобы к убившим Васю партизанам. Она верила, что это нелепая смерть ее сына – результат роковой ошибки и виноваты в этой ошибке, прежде всего те белобандиты, которые вырвали его из дома, оторвали от мирного крестьянского труда и заставили надеть эту проклятую офицерскую форму.

Между прочим, вскоре это и подтвердилось…

Еще с осени 1919 года войска Колчака начали терпеть поражение за поражением. Красная армия наступала, освобождая на Урале, а затем и в Сибири, город за городом. Одновременно ширилось и росло партизанское движение. К этому времени на Дальнем Востоке уже действовала целая партизанская армия. Общая численность Дальневосточных партизан превысила 150 тысяч человек. Увеличились и окрепли партизанские отряды Сучанского и Шкотовского районов. Белобандиты теперь уже не отваживались оставаться в Шкотове и увели свои подразделения во Владивосток.

В Шкотово вступили партизаны. Торжественно, радостно встретило их население села.

Японские и американские войска, многократно заявлявшие о своем нейтралитете (хотя на самом деле они беззастенчиво всячески помогали белогвардейцам), не решались на вооруженные нападения на отряды партизан, поэтому в казармах Шкотовского гарнизона создалось странное сожительство. Одну из казарм занимали американские солдаты, другую японские, а третью большой партизанский отряд.