Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том I

Хорошей маскировке подъездов и палаток госпиталя Борис особенно и не удивлялся, они умудрялись маскировать подъездные пути, землянки и палатки медсанбата так, что приезжавшие из тыла работники, приближаясь к ним на несколько десятков шагов, не могли их разглядеть. Причем на создание такой маскировки отводилось всего несколько часов, а через пять-шесть дней все нужно было начинать с начала на новом месте дислокации. Госпиталю, простоявшему на одном месте более полутора лет, было бы стыдно не сделать такую маскировку, чтобы совершенно укрыться в лесу от глаз наблюдателя, в том числе и воздушного.

Правда, полковой госпиталь № 27 в этом отношении всегда ставился в пример другим учреждениям. Кроме стараний начальника и личного состава госпиталя, в маскировке ему помогала и местность. Высокий, густой лес позволял так разместить все помещения, что они полностью скрывались из глаз.

Было в свое время придумано и несколько остроумных приспособлений использования местности. Крыши всех бараков и полуземлянок засыпали землей, на которой сеяли овес. Летом своей зеленью он совершенно скрывал очертания крыш. В некоторых помещениях и даже палатках в самой середине их оставляли нетронутыми большие деревья, которые своими кронами надежно маскировали помещения.

Между прочим, даже в доме начальника госпиталя, внутри, у одной из стен стоял ствол огромной сосны, крона которой маскировала дом. Кроме того, почти ежедневно меняли маскировку и отдельных помещений, палаток, заменяя ее свежей.

Но такую маскировку удалось сделать потому, что полевой ПОДВИЖНОЙ госпиталь, по существу, превратился в стационарное НЕПОДВИЖНОЕ учреждение. А ведь, по всей вероятности, ему, то есть госпиталю, в конце концов, когда-нибудь придется выполнять свои настоящие функции и, наконец-таки, стать настоящим ПОДВИЖНЫМ ПОЛЕВЫМ МЕДИЦИНСКИМ УЧРЕЖДЕНИЕМ. Тогда придется с маскировкой всех этих многочисленных помещений труднее.

Об этом теперь придется думать ему – Алешкину. А совершенно очевидно, что совсем недалеко то время, когда начнется наступление и на их фронте, а, следовательно, придут в движение и все эти, такие прижившиеся возле Жихарево госпиталя.

Невольно мысли Бориса перенеслись на его новый «дом», на его госпиталь. Как-то ему придется, справится ли он с этой новой и, очевидно, весьма нелегкой должностью? Найдет ли общий язык со всеми членами этого большого коллектива? Сумеет ли заставить их в нужный момент отдать все свои силы, преодолеть страх перед обстрелом и бомбежкой, если в такую переделку госпиталь попадет? Ведь он пока не знал еще никого. Характеристика основных работников, данная ему Кучинским, была настолько краткой и неопределенной, что выводов из нее сделать не удавалось. Да тот, видимо, и сам это понимал, потому что рекомендовал по этому вопросу побеседовать с замполитом Павловским. А с последним Алешкин успел перекинуться всего несколькими словами. Да и каков он сам-то, Павловский? Кучинский, характеризуя его, заметил, что этот старик (а Павловский был действительно весьма пожилой человек, вероятно, старше Сангородского) с большим норовом и причудами.

Да, трудная задача встала перед тобой, Борька. Жаль, что рядом с тобой нет твоей Кати. Нет, совсем не этой, молоденькой помощницы в хирургической работе и пылкой женщины, а той, которая сейчас далеко-далеко, которая всегда отличалась хорошим здравым смыслом и умением помочь ему разобраться в самой сложной обстановке.

Как-то они там? Ведь совсем недавно, немногим больше полугода, район Кабарды оставили немцы. Когда Катя с ребятами вернулись? Где они были? Она в двух письмах, которые он получил за это время, ничего об этом не пишет. Поди, маленькое их хозяйство почти все разорено, неизвестно, уцелела ли и сама Александровка? Хотя Катя пишет, что работает по-прежнему на Крахмальном заводе, значит, завод уцелел. Хорошо, что у нее хоть работа есть и по аттестату все получила. Из военкомата Скуратов получил извещение, что вся задолженность по аттестату Кате выплачена. Хоть здесь-то все благополучно…

И не предполагал Борис, как далеки его представления от действительного положения вещей, в котором находилась все это время его семья. В следующей главе мы постараемся рассказать о том, как существовала семья Алешкина в этот период времени. Понятно, что он не мог знать настоящего положения вещей, тем более что его Катя в своих письмах никогда ни на что не жаловалась, хотя, как будет видно, оснований для жалоб и сетований у нее было более чем достаточно. Все, что в следующей главе будет описано, Борис узнал гораздо позже, уже после окончания войны, как из рассказов самой Кати и и дочерей, так и из рассказов оставшихся в живых соседей.