Виктор Сиротин - Бездна

Чем не магия, а? Здорово, да? И ведь по-русски написано, не по-аглицки! Буквы-то русские… Или вот, из того же Сорокина (рассказ «Заседание завкома») г-н Эп-н любовно приводит следующий отрывок: «Нашпиго! Набиво! – заревел милиционер. – Напихо червие! Напихо червие! – закричала Симакова… – Напихо червие, – по- вторял Старухин – Напихо…».

Так и хочется подумать вслед за г-ном Эп-ном: Э-эх, дикари!

Здесь отвлечёмся от языка, «напихо-филологов», «классиков» и «дикарей», и обратим своё внимание на российский социум. Тем более, что это позволит нам разглядеть дверцу, через которую некогда вломились в отечественное бытие хамство, цинизм и издевательства над прекрасным и благородным русским языком.

С «нулевых» годов в России упразднялись старые и активно создавались новые более эффективные и не обязательно медийные «средства общения» с народом. Возьмём хотя бы ОМОН, СОБР или национальную гвардию России, призванные решать «вопросы» путём инициативного или лучше сказать «плотного» контакта с людьми. Ясно, что для этого им нет нужды расширять свой словарный запас – и того что есть хватает… Нацеленные на самый близкий контакт службы эти – помимо дубинок, наручников и, естественно, мата, оснащены всем, что помогает внятно воздействовать на «всяких оболтусов».

Шли годы… На излёте второго десятилетия «бурь порыв мятежный», сказал бы поэт, продолжал с корнем вырывать всякие живые ростки, включая плодоносящие древа в образовании и культуре Страны. Но «дубы» оказались не тронутыми. Они остались! Причём, на самом верху… «Сверху» и был спущен народу общественный «Институт Счастья» и «Министерство Правды».

«Всё это ужасно! Но при чём здесь язык?..» – в нетерпении спросите вы.

А при том, что один из главных «министров» и глашатаев дозволенных истин журналист Дмитрий Киселёв на своей «Культурной странице» вдруг неожиданно для всех и даже для смотрящих (без намёков – я имею в виду TV) разразился лирическими сентенциями относительно… «русского мата».

Но об этом чуть позже. Сейчас – о «дубах».

Наделённые неуёмной энергией и поэтикой (мы знаем чего и даже в каких словах…) они не замедлили взяться за реформу образования и, не моргнув глазом, «выстругали» из себя три буквы… И мы знаем какие именно – это ЕГЭ (Единый Государственный Экзамен) для школьников. Экзамен отгадай-ка вымел почти из русской школы остатки «советского прошлого», то бишь прославленного на весь мир образования. В обмен на это научившиеся с грехом пополам читать и писать школьники, да и всяк заглядывающий в голубой «ящик», могут услышать пение сирен, восхваляющие патологии нынешнего убогого и донельзя опущенного бытия России.

А вот теперь вернёмся к Киселёву. Что же так возбудило в мате неугомонного бойца видимого фронта?

А то, что мат, воздымает очи к небу Киселёв, – «волшебен»; «в нём есть колоссальная энергия, загадка и своего рода поэтика»; «он культурная роскошь, достойная сбережения, как неприкосновенный запас»! «Мат – неотъемлемая часть русского языка»; «не хотелось бы, чтобы мат исчез из русского языка», – кадит своему идолищу Киселёв. Что там русский язык! «Русский мат обогащает и другие языки», – радуется Киселёв за «других». И тут же печалится за них, ибо в «других языках» с матом совсем плохо: «в них нет той тайной, резервной энергии, которую всё ещё хранит русский мат».

Ну и как тут не сказать, что радетель о «языке русском» делится со зрителем своими откровениями о мате по государственному каналу , который злые языки давно и не без оснований окрестили, да простят меня ревнители изящного слога, – «федеральным аналом».

Вернёмся всё же к «филологии Эп-на». Внимательно вчитываясь в неё, приходишь в изумление от его утверждения, что словоизменение и словообразование – совершенно разные вещи?! Это означает, что с изменением слова г-н Эп-н не чувствует изменение образа его, как и образа вообще.

Приводя удобные для себя примеры: «сапожок» и «сапожище», «сирота» и «сиротинушка», а не, скажем, «дочь» и «доченька» (чётко разделяющие наличие дочери и отношение к ней), Эп-н считает эти пары одним словом. Впрочем, и в своём примере «писатель» не видит разницы между смыслом и образом , между фактом отсутствия одного или обоих родителей и отношением к сироте – чаще всего мягком, лирическом, жалостном и т. д. Не буду продолжать, ибо нашему учёному и эти слова могут показаться идентичными, а потому к словарю русского языка не имеющими отношения.