Константин Исааков - Летучий голландец, или Эрос путешествий

Меня, малолетнего, тогда, в конце концов, отпустили с миром – даже родителей не вызвали. А надо бы! Потому как ничегогошеньки я не осознал, и если что-то впечатлило меня, так только пистолет того усталого майора. А ведь майор пытался меня вразумить: что-то убеждённо, но без азарта ему говорил, о чём-то спрашивал. Но я «по-партизански» молчал, тупо пялясь на пистолет.

Потом, в своих мальчишеских фантазиях я преобразовал, как и положено будущему пацифисту, брутальную красоту оружия в образ водяного пистолета. Не убивающего. Даже не калечащего. Но поражающего цель – и воображение. Вскоре в «Детском мире» я его увидел: выглядел он не особо красиво, но это был он – водяной пистолет! Но жили мы тогда очень небогато, и попросить у родителей дорогую игрушку я, уже «большой мальчик», не решился. Откладывать же по 10 копеек, которые ежедневно выдавались на завтраки в школьном буфете, пришлось бы, наверное, много месяцев.

ИСПАНСКАЯ КАМБОДЖА

Водяной пистолет мне в конце концов купили – на день рождения. Точно не помню, но, видимо, проболтался-таки я родителям о своей мечте. Только вот, порадовав меня с неделю, игрушка сломалась: вместо бодрой струи выдавала вялые («старческие»? ) капельки. И я потерял к пистолету интерес. Как, впрочем, с тех самых пор и ко всему стреляющему – казалось, окончательно. Говорю же: «ботаник» был.

Пока не попал уже взрослым дядей в PortAventura – парк развлечений в полутора часах езды от Барселоны. Здесь как раз открывали новый аттракцион – «Ангкор: приключение в затерянном королевстве». Если кто не знает, Ангкор-Ват – это вообще-то совсем не в Испании. Это знаменитый храмовый комплекс в Камбодже. Место – красивейшее. Но когда я ещё попаду в Камбоджу? А тут – если не аналог камбоджийской достопримечательности, то, по крайней мере, маленькая территория приключений. С настоящей водяной пушкой в твоих руках!

Выйдя на берег, долго смотрю, как пацаны рассаживаются за «орудия» и, проплывая вдоль пышных и загадочных декораций, начинают веселую и безобидную пальбу. Пусть всегда они стреляют только из водяных пушек.

Многим в школе приходилось писать сочинения на тему «Какие мысли и чувства вызывает у меня…» тот или иной литературный герой. Вот я даже не о мыслях, а о чувствах. Тех, что вызывает у меня Париж, город с легкомысленной репутацией, город романтических эмоций и импрессионистских ассоциаций. Париж, который, вопреки правилам французской грамматики, обозначившим его мужской род, мне представляется женщиной. Прекрасной женщиной!

Я люблю тебя, Париж, практически как женщину. Не отдавая себе отчета. Не стремясь тебя постичь.

ПРОНИКНУТЬ С ЛЮБОВЬЮ

В Париж обычно приезжают либо с любовью, либо за любовью. Так и я. Кажется, это было только что: я застыл в оцепенении очарования, слушая на ступеньках Гранд Опера, как с десяток латиноамериканских студентов и студенток что-то радостно распевали под гитару перед привыкшим к совсем другой музыке зданием. Они были просто переполнены любовью: к городу, к миру, друг к другу. Да, в этом есть, наверное, что-то климатическое: они ведь из America Latina. Но как же это трогательно! Юные полпреды любви – в мировой столице любви.

И тут к ним присоединилась и группка парижских ровесников – на футболках написано: Université de Paris. Все вместе они поют какие-то малознакомые мне современные хиты, на полукуплете переходя вдруг с одного языка на другой, потом и на третий. А теперь от нас, оккупировавших эти театральные ступеньки, которые элегантно отсчитывались прелестными ножками многих поколений балетных див, отделяется длинноволосая китаянка – и тоже присоединяется к «хору». Она поёт что-то, возможно, своё, китайское, но, кажется, всем, кроме меня, знакомое, тоже вдруг переходя с родного языка на английский, а потом обратно. Её неожиданно поддерживает пожилая, в строгом костюме француженка, которую восторженно принимают в свои объятия латиноамериканские мальчики и девочки.

Мне нравится такая глобализация.

Но – вперёд и дальше! Я брожу в отрешённом очаровании по улочкам этого завораживающего города, исследуя его, как ненасытившийся любовник исследует каждый изгиб тела возлюбленной. Вперёд – и по бульварам Монмартра, где все женщины подобны фиалкам. Вперёд – и в глубины странного, внешне вроде бы незатейливого, но непостижимо запутанного «внутреннего мира» этого города: его подземки, Metropoliten.