'Двести' Журнал - 'Двести' (No A, август 1994)

- Кого из детских писателей - наших и зарубежных - вы можете выделить, какие их произведения?

- Я не знаю хорошо зарубежной детской литературы. То, что я читал, представляется мне достаточно прямолинейным и даже примитивным, может быть, потому, что у них образ жизни более благополучный. Я имею в виду те книги, которые я читал о школьниках, о реальной жизни. Все там как-то разложено по полочкам. Больше всего я люблю, конечно, Астрид Линдгрен, и не за ее забавность, сказочность сюжета, а за попытку как-то прорваться в детскую душу. Взять "Мио, мой Мио!" - там ведь тоже духовное одиночество. И "Братья - Львиное сердце". А из наших... все-таки, на голову стоящим выше остальных мне представляется Радий Погодин, со своим "Ожиданием", с его последними вещами. Владимир Железников писал много и хорошо, но, по-моему, сейчас он как-то... Или издатели почему-то списали его в адрес писателей "той эпохи". И не понимают, что многое, о чем он писал, очень важно и интересно и сейчас.

- Как вы вообще оцениваете состояние дел в российской детской литературе?

- Хорошая была литература, детская советская литература. Несмотря, на излишнюю пропаганду коммунистических идей, она все-таки была очень психологична, очень богата проблемами, очень богата интересными героями. По своему литературному уровню, чисто профессиональному, она, мне кажется, была гораздо выше детских литератур других стран. Но у нас же как пойдут крушить-ломать... То храмы, то театры, то не знаю что... Так же и тут - начали бороться с социалистическими идеями, а покрушили и все остальное. Где она сейчас, наша российская детская литература? Я не могу всерьез воспринимать произведения... а, впрочем, не буду называть авторов, Бог с ними. При всей остроумности, при всей, так сказать, силе иронии, вот эти вот "Задачники" Остера, например, извините, но... Это в каком-то случае хорошо, но нельзя же это ставить во главу угла литературы. И при всей моей любви к Крокодилу Гене и Чебурашке нельзя же к этому сводить российскую детскую литературу.

- Наверно, издают в основном такое потому, что для маленьких детей родители скорее купят такие книги.

- Ну, наверно. Сейчас же совершенно нет книг для среднего возраста, каких-то касающихся современных детей.

- Пока ребенок маленький, о нем вроде бы заботятся, книжки ему покупают. А подрос...

- А потом пожалуйста - читайте Чейза.

- А как вы относитесь к творчеству Анатолия Алексина, Януша Корчака, Льва Кассиля, Аркадия Гайдара?

- Что касается Алексина... Мне нравятся повести Алексина, я ничего не могу сказать против таких вещей. Но не совсем согласен, что это детские вещи - это книги, написанные для взрослых о детстве. Януш Корчак - это отдельная тема. Януш Корчак ни в коей степени не детский писатель. Что о нем говорить? О нем можно говорить, как о Макаренко; как о педагоге, психологе, социологе. Даже его "Король Матиуш", хотя ее издают в детском плане, особенно первую часть,- никакая это не детская вещь, это философская вещь, это в плане тех утопий, которые писались раньше. Или антиутопий. Сугубо философское произведение. Как педагог - он фигура, безусловно, великая, как писатель - он очень талантлив. Причем тут дети-читатели? У него я знаю только одну детскую вещь - "Когда я снова стану маленьким". То, что могут читать дети именно для себя... Гайдар - он для меня как был Гайдар, так и есть Гайдар. Вот и все. Тут ничего не могу сказать. Как бы там нынешние критики не вопили на Гайдара. И Кассиль тоже. Я всегда любил Кассиля.

- Как вы относитесь к клубу любителей вашего творчества "Лоцман"?

- К клубу "Лоцман" я отношусь всей душой очень хорошо. Мне просто, честно говоря, иногда бывает неловко, когда я, отрешась от земных, суетных всяких дел, думаю: "Господи, ведь люди чего-то работают..." То есть, та ли я фигура, которая достойна подобных дел, интересов, такого масштаба работы, и всего прочего? И как-то даже становится и неловко, и, честно говоря, приятно - что скрывать.

- Дело даже не в "фигуре", а в тех коренных причинах, которые вызывают интерес.

- Ну, вот, я, когда читал этот, последний-то пятнадцатый выпуск клубного альманаха "Та сторона" - обалдеть же, а? Сегодня Ирине - жене - говорю: смотри, про меня журнал выпускают, а ты... А ты опять куда-то сбегаешь, оставляя меня... Нет, ну, что я могу, кроме, так сказать, робкого, несколько смущенного одобрения выражать? Знаете, как раньше говорили, надо встать на вытяжку, и сказать: "Я считаю такое отношение авансом и своей дальнейшей деятельностью постараюсь оправдать доверие", и так далее, и так далее. Нет, ну серьезно, а что я еще могу сказать?! Я чувствую, что просто не умею быть достаточно благодарным за все это...