'Двести' Журнал - 'Двести' (No A, август 1994)

- К Солженицыну я отношусь индифферентно, сразу скажу. Я понимаю значение Солженицына в истории русской литературы, в разоблачении всех жутких репрессий, понимаю его могучую, колоссальную работу, и его заслуги перед Россией и перед литературой, и ни в малейшей степени не хочу сказать ни одного худого слова в его адрес, но как писатель, как литератор, он не вызывает у меня восторга, прямо скажем. Хотя и резкого неприятия тоже не вызывает. Поэтому я индифферентен. Штильмарк? Ну, я знаю у Штильмарка две вещи: "Наследник из Калькутты" и "Повесть о Страннике Российском", так, по-моему, называется? Штильмарк мне нравится, и его "Наследник из Калькутты"... я помню, я был студентом, и мне надо было готовиться к экзаменам, по-моему, за четвертый курс, а я вместо этого целую ночь читал запоем эту книгу, вымененную в магазине "Букинист" на какую-то другую... И сейчас иногда перечитываю, хотя, конечно, понимаю, что это, может быть, и не высокая классика в общепринятом понимании, но, с другой стороны, и "Три мушкетера" тоже не высокая классика, но, это все равно классика. И Штильмарк сделал очень много в русской приключенческой литературе. Что касается Булгакова - то это есть Булгаков, тут и говорить нечего, я когда прочитал, для начала, "Мастера и Маргариту", я был ошарашен, влюблен, поражен.

- Что из вещей Стругацких вам нравится больше всего? А что не нравится, или не очень нравится?

- Я не могу сказать, что мне у Стругацких что-то не нравится. Я просто могу догадываться, что есть вещи, которые другим читателям покажутся сложными и не понравятся, особенно из последних. А в общем-то мне, как память о молодости, все-таки более всего близки "Трудно быть богом", "Понедельник начинается в субботу", "Далекая радуга" - эти повести светлые, и прочее... Хотя я знаю, что сами Стругацкие бывали - может быть, Борис Натанович и сейчас - бывали недовольны, когда люди говорят о своих симпатиях к их ранним вещам и мало ценят последующие более философские, более глубокие, но в то же время более сложные и, мне кажется, более рассчитанные на элитарного читателя.

- А как вы относитесь к "Гадким лебедям"?

- Хорошо отношусь, мне нравится...

- Что вы думаете относительно "Рыцарей Сорока Островов" и других вещей Лукьяненко?

- Знаете, есть такое модное слово в современной политике неоднозначно. Что-то мне в этой книге нравится, что-то мне не нравится. Мне, все-таки, основная идея этой книги кажется чересчур жестокой. Не сам показ того, что дети могут воевать с детьми и могут быть жестокими - это и так на каждом углу - а то, что автор (у меня такое впечатление, что, может, это против его воли) преподносит это как явление логичное и вполне естественное. А мне все-таки кажется... Я согласен с мнением любимого мной, к сожалению, в этом году умершего Радия Погодина: я, говорил он, зная, что такие вещи могут быть, все-таки не смогу писать о том, как, скажем, пятиклассник повалил второклассника и бьет его ногами. Хотя знаю, что это есть, и никуда не денешься, но для моего героя это противоестественно. Поэтому я ничего не могу сказать.

- А как вы считаете, как бы развивалась ситуация, если бы такие условия были действительно созданы?

- Как бы развивалась ситуация? Видите, мне очень трудно говорить об этом, потому что, если бы возникла такая ситуация, я поставил бы туда своих героев, а не его героев, и мои герои повели бы себя иначе.

- Насколько реалистична ситуация, которая сложилась в романе Лукьяненко, которая описана?..

- Вы знаете, она, честно говоря, производит впечатление достаточно реалистичной, в общем плане - такая ситуация возникнуть могла. Но отдельные сцены - вот этой неожиданно возникающей жестокости и этой крови неоправданной - мне кажется, чересчур все-таки нелогичны. То есть, ребята того интеллектуального уровня, который писатель показывает у своих героев, вели бы себя, наверное, все-таки гуманнее.

- Но Лукьяненко не показывает высокий уровень всех, он говорит в основном про интеллектуальный уровень главного героя... Там разные есть...

- Ну, разные, но и остальные у него более-менее интеллектуалы. Да, еще мне там линия вот этого мальчишки-шпиона - помните? она мне показалась недостаточно завершенной и излишне банально законченной. Потому что... так кончают те герои, с которыми автор не знает, что делать. То есть, у него не хватило, видимо, или опыта, или желания, или умения как-то более-менее психологически до конца разрешить эту драму. Он просто-напросто убрал его, как шахматную фигуру с доски.