Илья Рясной - Мутное время. Записки советского офицера

Понятное дело, часть бывших бандитов общаться со своими единомышленниками не прекращали, даже надев милицейскую форму. Поэтому информация текла к бандформированиям только так. И то, что в палатке мобильного отряда толпа полковников центрального аппарата, которые на УАЗ-969 ездят, тоже, похоже, от них не укрылось.

Однажды захожу в нашу палатку. У нас там постоянно газовая горелка работала – что-то на ней подогревали. Да и ночи иногда холодные были. Смотрю, аккуратненько так газовая трубка вырвана, и газ уже помещение заполняет. Малейшая искра – и взрыв. Чьи очумелые ручонки потрудились? Ну, не наших же оперов. В общем, были у нас подозрения. И, думаю, не беспочвенные.

Вместе с тем шёл и обратный процесс. Некоторые бойцы втихаря сбрасывали информацию на боевиков, в результате проводились операции, и некоторых супостатов удалось прихлопнуть в ходе спецопераций. Вообще, всеобщий бандитизм утомляет даже самих бандитов.

Ингушские омоновцы считали себя крутыми спецназовцами. Куда там супротив них русскому СОБРу! Однажды предложили устроить соревнование по рукопашке – мол, мы круче вас. И всех собров положим. Эх, если бы к амбициям в комплекте прилагались физические возможности.

Выставили ингуши самого здоровенного своего бугая. А командир СОБРа ткнул в первого попавшегося своего подчинённого. Тот вышел на площадку. Размялся лениво. Звучит сигнал к началу боя. Ингуш стал прыгать, изображать боевые стойки. Собровец кивнул и расслабленно снёс противника с одного удара – потом долго откачивали. После этого о рукопашке ингуши больше не заикались. Конфликты с собровцами у них постоянно возникали, однако теперь ингуши делали пальцы веером немножко по-другому:

– Да, знаю, ты спортсмен и меня одной рукой уложишь! Но у нас автоматы есть. А знаешь, как мы стреляем!..

Кто лучше стреляет – в этом чуть-чуть не пришлось убедиться на практике через год. Когда вспыхнул бунт ингушского ОМОНа.

Тогда начальником криминалки в Моботряде стал Юрка – хороший мой товарищ, старший важняк одного из наших отделов, старый матёрый опер. Командир отряда был тоже из нашего Главка. И наворотили они дел немало – вся республика на ушах стояла, так они всю бандатву прессовали.

Слово самому герою этих событий Юрке:

«Утром выхожу из штаба проветриться. У омоновского здания шум, переполох. Подхожу, вижу, что эти добры молодцы метелят ногами какого-то парня – притом так, что бедолаге недолго осталось на этом свете.

Наши собровцы подбежали. Один мне шепчет:

– Я этого парня знаю. Это опер из ФСБ.

Даю команду – фас!

Собровцы беднягу отбивают, утаскивают к нам. На нём места живого нет. А ингуши за стволы хватаются и требуют им их законную добычу вернуть – мол, чтобы как диким волкам дали её доглодать. Чуть ли не пена изо рта идёт – и уже готовы стрелять.

И ни фига атмосфера не разряжается, а только накаляется. Весь ингушский ОМОН уже в ружье поднят. И свои БТРы эти придурки заводят, чтобы показать, значит, русским, кто тут банкует.

Собровцы в долгу не остаются. У них оружия никак не меньше. И они тоже за стволы схватились. Рассредоточиваются. Позиции занимают. Они, кстати, давно проработали тактику действий на такой случай – были уверены, что рано или поздно противостояние случится. Уже появляются в их руках ручные противотанковые гранатомёты и автоматический гранатомёт АГС-17, ингушские БТРы берутся на прицел. В общем, впереди хорошая войнушка.

Между тем выясняется, из-за чего весь кипиш. Оперативники ФСБ проводили спецоперацию на рынке в Карабулаке – он на одной улице с нами. Задерживали террориста. Тот был слишком шустрым, оказал вооружённое сопротивление. В перестрелке его уложили.

И тут налетели ингушские омоновцы – мол, наших убивают. Потом оправдывались, что посчитали чекистов за боевиков. Взяли на мушку оперативников. Оттащили в местный райотдел. А основного решили сами на части порвать и притащили в расположение.

Между тем стороны на позициях. И я понимаю, что один шальной выстрел – и тут будет кровавое месиво. Думаю, наши собровцы их в итоге всех положили бы – выучка и боевая злость своё дело сделали бы. Но чего это будет стоить!

Надо что-то предпринимать. У меня прямая связь с Ханкалой – с командующим группировкой войск на Северном Кавказе. Я до него сразу дозваниваюсь и сообщаю:

– Ингушский ОМОН взбунтовался.

А его это не удивило вообще. Видимо, в душе ждал именно такого развития событий. Он меня спрашивает: