Михаил Гефтер - 1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским

Промедление Ленина с НЭПом стоит разобрать. Как автор еще не написанной биографии его мысли, влюбленный в героя, я угадываю эвристику в упрямстве Ленина, в застое военного коммунизма и личном его запаздывании. Ленин предчувствует: продналог вместо продразверстки – это уже не тактика, все в стране пойдет по-другому. Он предчувствовал альтернативу. В Ленине перед НЭПом вопрос поведения лидера, встретившегося с предальтернативой, обладая абсолютной властью, впервые в России встал так жестко. На его примере видно, что тут нерешенный вопрос и нашего будущего.

Что если б Ленин был поуступчивей и пошел на продналог до Кронштадта? Без крестьянских восстаний, поддержанных рабочими двух столиц, превратилось бы введение продналога в НЭП? Не уверен. Прод налог и НЭП совсем не одно и то же. Соавторами запоздавшего продналога стали кронштадтские бунтари и мужицкая Россия, у которой еще раз нашелся союзник среди городских рабочих. Продналог, вводимый при таких обстоятельствах, побудил Ленина пойти дальше – к НЭПу.

Здесь я выделяю в ленинской биографии три ступеньки. Первая – продналог, грубо навязанный обстоятельствами. Пикантная деталь: на конференции рабочих-металлистов центрального промышленного района в Москве Вышинский – да, тот самый Вышинский [74] – делает доклад от Наркомпрода. И рабочие его прогоняют! Настроения металлистов склоняются в пользу меньшевиков, уговаривать их приезжает сам Ленин. Вот тогда он наконец начинает готовить срочные меры. Но на срочность ушла еще неделя согласований – и вспыхнул Кронштадтский мятеж [75].

Итак, первая ступень – продналог, который запоздало и нелегко вводится. Но есть еще один соавтор НЭПа, о котором не пишут. Вслед за крестьянами-бунтарями соавтором стал Коминтерн. Собрался Третий конгресс Коминтерна, и теперь сам Ленин в ужасе от левизны коммунистического движения. Его не одно сектантство пугает. В его уме из идеи продналога растет идея иного типа социализма и иной образ Мира, преображаемого коммунистической революцией. Третий конгресс – важная веха для Ленина с точки зрения генезиса его нэповской идеи.

Лето 1921-го – пауза, отдых. И только осенью Ленин наконец приходит к идее (если б он знал эти слова Достоевского, он бы их употребил) революции реформ . Редчайший случай, где Ленин публично поправил Маркса: теперь реформы для него – не «побочный продукт классовой борьбы», а основное ее звено. Концепционно важна малоизвестная фраза, сказанная им тогда Жоржу Садулю. Садуль спрашивает: вводя НЭП, вы не боитесь термидора? Ленин ответил замечательно, Садуль такого придумать бы не мог: «Наши рабочие сами себя термидоризуют». Идея самотермидоризации вошла в его мозг, где рождалось что-то принципиально новое.

– В вопросе о перманентной революции, кто к кому пришел – Ленин к Троцкому или наоборот?

– Есть вопросы, ответ на которые ведет к тому, что череп могут проломить альпенштоком. Вопрос, где пролито много чернил и много крови. Отдадим себе отчет в исходных вещах, известных грамотным марксистам: перманентная революция – Марксово понятие. Таково представление Маркса о революции вообще.

Перманентность ее не в том, что революция вечна, как жизнь на Земле. Она в том, что революция, имея начало – а стало быть, и конец , – развивается внутри себя по восходящей линии. Классические великие революции многоэтапны. Каждый ее этап является, в важном смысле, отрицанием прежнего ее этапа. Они не взбираются вверх со ступеньки на ступеньку – они свои ступени «отстреливают». Главную предпосылку революция творит из себя, собственным ходом движения. Если после Французской революции утвердился капитализм – кстати сказать, не только во Франции, – то это общеевропейский результат. И не Франция в наибольшей мере воспользуется результатами своей революции, а соседка Англия, получив толчок к развитию капиталистической машинерии.

Капитализм, который утверждается в результате революции, – не капитализм, что развивался дотоле! Иначе революция была бы анархической бессмыслицей. Постреволюционный капитализм приобретает свойства, которых не получил бы эволюционным путем. Капитализм первоначального накопления не превратился бы в свободный капитализм на основе крупного машинного производства, не будь превращений, какие произвела революция, затронув все отношения между людьми.