Ирене Крекер - Снежная рапсодия. Цикл эссе

А в то время разговоры с девчонками о понравившихся мальчишках, ожидание принца на белом коне вылились в образ высокого, статного, сильного и нежного героя снов и мечтаний.

Время тогда было другое. Особых развлечений не было, но танцы, в Доме культуры имени 19-го партсъезда в посёлке Байдаевка, мы с подругами никогда не пропускали. Чего стоили одни приготовления к ним!

Помню, как первый раз надевала взрослое платье, как соседка по улице предложила для этого свой наряд. Всё было перемерено. Понравившееся платье надето, взрослая причёска сделана, ресницы и губы подкрашены. Щёки румянить нужды не было. Это задание мороз выполнял безукоризненно. Тогда мы ходили в больших неуклюжих валенках, одетых на тонкие капроновые чулки с шерстяными носками. Мороз знал своё дело. Руками в варежках на бегу мы растирали отмороженные щёки, уши, нос, коленки, почти не реагируя на такие мелочи, не придавая им особого значения.

В один из таких дней я увидела своего принца в зале среди танцующих и замерла от неожиданности. «Это Он!» – промелькнуло в сознании. Я наблюдала за парнем на протяжении всего вечера. Нельзя сказать, что я совсем не знала его, он жил на нашей улице, но был на четыре года старше меня и имел свой круг друзей. Я до сих пор не знаю, чем он занимался в то время: работал или учился, какие планы строил на будущее?

Всезнающая подруга, заметив, что со мной что-то происходит, поспешила проинформировать: «Ты что на Лёньку Королёва пялишься? Ему вчера повестка пришла, в армию забирают». Меня от этих слов будто током пронзило, без морозца зазнобило.

Как ни странно, но на правах соседской девчонки я была приглашена к парню на проводы в армию. Родня у него была весёлая, танцы продолжались до утра. А на рассвете я пообещала Лёньке писать письма в армию. Так начался роман в письмах. Мои, конечно, были поэтичнее. Я до этого никогда не писала писем парням, да ещё полузнакомым, да ещё в армию. Ах, если бы заглянуть в то время, и хоть на минутку увидеть, что писала моя душа в порыве нежности. Помню только, что в одном из писем я отправила Лёньке Королёву стихотворение Булата Окуджавы «Лёнька Королёв»:

Имя поэта стало мне известно лишь в Германии в начале девяностых годов из разговоров подруг, которые часто обсуждали новости музыкальной жизни России. Некоторые из них переехали в Германию на пять и даже десять лет позже нас. От них я впервые услышала и другие, знакомые по прошлым годам, песни Булата Окуджавы: «Виноградная косточка», «Пожелание друзьям», «Ваше благородие, госпожа Удача», «Мы за ценой не постоим», «Ваше Величество, Женщина»…

А тогда, в 1968-ом, я гордилась, что есть песня о Лёньке Королёве и мечтала стать его королевой. Я рисовала его в своём воображении статным, мужественным, сильным, одним словом, героем, человеком крепкой сибирской породы, похожим на Лёньку из песни. Я писала ему часто, по крайней мере, раз в неделю. Он отвечал на мои письма коротко, не давая особых надежд, не впуская в мир души. Как он позже рассказывал, все в армии завидовали ему, что такая девчонка его ждёт. А мне было уже достаточно и того, что получала ответные письма, сразу узнавая их по треугольной печати на конверте.

Слава богу, что время было невоенное. Мой Лёнька Королёв вернулся со службы живым и здоровым, возмужавшим и повзрослевшим. Я в то время училась на первом курсе пединститута. Он пришёл из армии осенью. Хорошо помню, как в августе была в Узбекистане и там, увидев на базаре тёплый добротный свитер, купила ему в подарок. Не знаю, почему мне сейчас это вспомнилось? Когда он пришёл из армии, то принял подарок как должное. Это тоже почему-то запомнилось.

Будучи студенткой, я жила в общежитии и приезжала домой только на выходные. Хорошо помню, что наши встречи происходили обычно на улице. Мне было хорошо с Лёнькой, когда мы бродили по заснеженным улочкам и переулкам посёлка, наблюдая за полётом снежинок, укрываясь от мороза в подворотни и подъезды домов. Мне было радостно и приятно, что он здесь, рядом, и такой, каким я его всегда представляла.

Однажды он внезапно поцеловал меня. Это был сладкий поцелуй на морозе! В течение месяца или двух мы встречались. В эти дни он был мой и для меня одной. Он умел целовать. Я не могла оторваться от его губ, пахнущих чем-то мужским, настоящим, пьянящим. Да, это было счастье! Тогда впервые я ощутила в душе музыку. Может быть, это была музыка снега, который дарил нам возможность счастливых мгновений?