Валентин Катасонов - Трагедия «Фаустовой цивилизации». Размышления над книгой И. Сикорского «Незримая борьба»

«Менее всего о характере вышеуказанного процесса подозревают “одержимые” лидеры. Они неизменно приписывают свою исключительную силу и энергию в совершении убийств и лжи своему собственному уму, храбрости и изобретательности, и, следовательно, их гордыня и самоуверенность безгранично растут, принося ужасные бедствия множествам невинных людей и духовное крушение самим “одержимым”».

Любопытно наблюдение Сикорского, касающееся традиции изображать дьявола в виде существа с телом животного (например, козла): с рогами, копытами и хвостом. При этом – с лицом, похожим на человеческое, но только с отталкивающими чертами. Очевидно, что здесь работает художественное воображение, но с глубокой мыслью: дьявол по своему уровню подобен «симбиозу» животного и человека:

«В течение многих столетий талантливые художники изображали дьявола в виде гротескного человека с умным и хитрым лицом, с рогами, копытами и хвостом. Этот явно аллегорический образ особенностями физического строения воплощает особенности духовные и моральные. В нем заключена идея полного морального падения до уровня зверя – с высшей ступени развития до самой низшей. Наличие разума делает это падение еще более ужасным, поскольку у животных жестокость и бесстыдство совершаются ненамеренно, животное может быть хитрым, но не способно преднамеренно лгать». Итак, способность мыслить ставит дьявола выше животных, а его способность и привычка лгать – ниже немыслящей твари. Отсюда вытекает, что человек, приобретший навык лгать, также оказывается ниже животного.

Интересен разговор между братьями Карамазовыми из романа Федора Достоевского . Атеист Иван Карамазов говорит Алексею: «Я думаю, что если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию». Иван не верит в существование ни дьявола, ни Бога, полагая, что это некоторые образные понятия зла и добра. По его мнению, дьявол – продукт воображения человека, базирующегося на оценке и дифференциации людей: одни злые и лживые, другие добрые и честные. Наверное, отчасти Иван прав. Только он не отвечает на вопрос, каковы источники или причины зла и добра в поведении людей. А ответ на вопрос требует признания самостоятельной (не зависящей от сознания человека) бытийности Бога и дьявола.

Среди героев романа «Братья Карамазовы» есть такие, которые, по понятиям Ивана, могли бы быть моделями для создания образа дьявола. Например, Павел Смердяков , слуга Федора Карамазова. Про таких святитель Николай Сербский говорил, что это бесоподобные личности. И тот же Смердяков является рабом овладевшего им дьявола. Он бесоподобный и одновременно одержимый. Но, если так можно выразиться, низшего, бытового уровня.

Выше я привел фрагмент из Сикорского, где говорится об «одержимых лидерах», у которых гордыня и самоуверенность зашкаливают, у которых способность лгать и убивать реализуется в масштабах государств и даже всего мира. Это, например, Наполеон и Гитлер. Недаром второго называли «бесноватым». Более точным его определением было бы «бесоподобный».

Работа Сикорского «Незримая борьба» писалась сразу же после окончания Второй мировой войны. Духовно зрячие люди, как Игорь Иванович, в полной мере увидели бесоподобность не только Гитлера, но и многих других политиков. В том числе тех, которые не убивали напрямую, но своей ложью и дьявольской хитростью подталкивали фюрера к убийствам миллионов и миллионов людей. Они несут не меньшую ответственность за развязывание войны и ее трагические результаты. Это, например, те политики, которые в 1938 году участвовали в Мюнхенском сговоре. В ночь с 29 на 30 сентября 1938 года рейхсканцлером Германии Адольфом Гитлером, премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом , премьер-министром Франции Эдуардом Даладье и премьер-министром Италии Бенито Муссолини на встрече в Мюнхене было подписано соглашение, которое дало «зеленый свет» аннексиям Третьим рейхом территорий других государств и в конечном счете подталкивало бесноватого фюрера к нападению на СССР. На Нюрнбергском процессе никто даже не вспомнил упомянутых партнеров Гитлера. А ведь они по-своему также были бесноватыми и бесоподобными. Более того, единственный из мюнхенской четвертки оставшийся живым после войны Эдуард Даладье вновь стал активно участвовать в жизни государства (член парламента, мэр Авиньона и др.).