Владимир Ратников - Идеальный гражданин

Иногда идя с прогулки можно застать людей из других камер, если они еще не успели спуститься. Так, после первой прогулки, мы встретили Белоруса и днровца, которых, как оказалось, перевели в другой карантин. И даже мельком увидели Макарова, заходящего в другую камеру.

В СИЗО очень достает музыка. В карантине стояло радио, которое нельзя было выключить, также радио играло и на прогулке. Обычно радиостанцию не меняли, песни повторялись по несколько раз на дню, поэтому через неделю на карантине меня тошнило от Монеточки и Лободы.

Жизнь на карантине продолжалась, мы кое-как сделали удочку из листов бумаги. Мне приходили электронные письма от соратников со словами, которые здорово грели душу. Цензура на «Воднике» была довольно либеральной, поэтому я мог даже писать некоторые подробности дела. Засекречивая данные, я писал, о ком именно знает следствие. Вскоре мне зашла еще передачка, а также пришла апелляционная жалоба от Юрия, где он достаточно емко изложил доводы, почему решение о заключении меня под стражу надо отменить. Некоторые аргументы он добавил, в частности на ничем не подкрепленные утверждения следствия о том, что домашний арест не может выполнить целей, поставленных перед ним УПК, Юрий резонно задает вопрос – «Если бы это было так, то зачем тогда законодатель ввел эту меру пресечения в УПК?». Также стала известна дата апелляции.

На карантине интересно находится в том плане, что постоянно заезжают новые люди, а старые уезжают. С одной стороны обидно расставаться с теми к кому привык, с другой стороны такое разнообразие мне было приятно. Вечерами, после отбоя, в довольно просторной карантинной камере, мы сидели за столом, ели черный хлеб, который нам полагался, ничего другого у нас не было, пили чай без сахара, из-за отсутствия последнего, и общались.

Я больше всего сдружился с двумя парнями. Один футбольный фанат, что дало нам много общих тем для разговоров. Игорь, как его звали, попался на покупки травы, и проклинал себя, что связался с наркотой. Он хорошо выглядел, один из немногих у кого был хороший адвокат по договору. Он был в курсе многих вещей связанных с национализмом, читал Евангелие, поэтому я проникся к нему симпатией.

Второй, Вадим, обычный русский рабочий мужик, по жизненному мудрый. Ему дали год колонии поселения за угон автомобиля без цели хищения, на деле на него просто написала заявление его девушка, на автомобиле он ездил на вполне законных основаниях и даже был вписан в страховку.

– А ты по какой статье заехал? – интересовался он у меня.

– Организация экстремистского сообщества.– ответил я.

– И , что за религия у вашей организации? – Вадим вначале подумал, что я какой то сектант.

– Да у нас не религиозное движение, а политическое, мы против Путина выступали.

– Ничего себе, тогда давай я пожму руку, вы правильные вещи делаете. Я сам из Сочи, у нас Путина ненавидят, после этой Олимпиады цены взлетели, а зарплаты так и остались низкие. Весь город перекопали, как Путин приезжает, все улицы весь день перекрыты. В Сочи у власти рейтинг абсолютно нулевой.

Поскольку, после расселения Белоруса, москаля и других, я стал в некотором роде самым опытным, ко мне активно прислушивались. В итоге всем в камере руководили мы втроем, решая бытовые вопросы, обсуждая других сокамерников.

Были и другие интересные люди. Например, как то ночью привезли мужика, Дениса. Он сам из Крыма, ехал в Москву по делам и был задержан с пакетом травы. Денис был странной личностью, медитировал, выполнял какие то странные упражнения на прогулке. Мясо не ел, не из-за этических причин, а так как «сам решает, чем кормить свой организм». Было смешно смотреть, как он выпрашивал у сотрудников сигареты. Ему по медицинским показаниям врач сказал побольше курить из-за его контузии. Он интересовался моими взглядами, я показал ему Манифест «ЧБ». Он сказал, что наши лозунги «Детские, неконкретные, нереализуемые». Правда, более подробно он объяснить не смог.

Несмотря на это мы смогли найти общие темы для разговора, к примеру, на тему психологии. Кроме того, по его словам, он боролся в Крыму с местными чиновниками, которые в связке с министром транспорта организовали коррупционные схемы. Я был заинтересован в любой борьбе с властью, поэтому давал советы куда можно писать обращения. Вообще он часто обращался ко мне за советами. Так узнавал, что делать если он писал заявление на человека. Я говорил ему примерно также как писал выше. Если боишься, что может всплыть, лучше сразу рассказать и объяснить ситуацию. Если же это было неизвестно когда и неизвестно где, привело к неясным последствиям, и потому вряд ли вскроется, то лучше помалкивать.