Олег Гулько - Мимолетные встречи

Мы проехались по Старому Монреалю, а затем, по его современной части с кварталами небоскребов. Ориентировочно, я уже представлял себе будущие фотосюжеты.

В шесть вечера уже стемнело, и мы поехали домой. Вся семья была в сборе. Оля мало изменилась. Сын Даниил стал таким же высоким, как и Миша. Я не видел его с детства. Ему недавно исполнилось двадцать шесть. Он живет отдельно от родителей, неподалеку от них, разделяя квартиру с другим парнем на инвалидности, и работает в магазине. Сейчас он пришел к родителям по случаю моего приезда. Своей манерой говорить продуманно, не спеша, и в итоге, точно выражая свои мысли – он напомнил мне Мишу на наших курсах французского в Москве. Его реплики содержали в себе что-то мудрое. В общении он был галантен и обходителен.

– Вот бы все парни были такими! – сказал я Оле, и ее порадовали мои слова.

Проявления остаточной гемипарезии выражались в прихрамывании и скованности руки, но при этом он мог работать, и его работа ему нравилась.

Их дочка Лиза – прелестный, веселый ребенок десяти лет – тоже ждала приезда гостя из Парижа – гостя, о существовании которого она хорошо знала, и которому частенько отвечала по телефону, но видела – впервые. Она обняла и поцеловала меня, и мило спросила, не устал ли я с дороги?

Оба – и Даниил, и Лиза – хорошо говорили по-русски. Лиза продолжала учёбу в канадской франкоязычной школе и параллельно – занятия в частной русской школе.

Хотя с Даниилом у них шестнадцать лет разницы в возрасте, они резвились, как маленькие дети.

В их просторной, уютной квартире с окнами на все стороны горизонта, мне была отведена отдельная комната.

Стол был накрыт, и мы сели отмечать Мишин день рождения. Казалось, будто все происходит в их деревенском доме под Суздалем.

Оля приготовила исконно русскую еду – не забыв и про борщ. А Миша запасся устрицами, учитывая наше взаимное к ним пристрастие. К тому же он хотел, чтобы я отведал именно канадских устриц, и непременно – под канадское белое вино. Мне, конечно, было приятно «продегустировать» деликатесы той стороны Атлантики, но главное было в том, что мы снова собрались вместе.

Мы просидели до поздней ночи, что по Парижу значило – до утра. Я проснулся с рассветными лучами, будто и не уезжал из Парижа – совсем не чувствуя сменившегося часового пояса.

В первой половине дня Миша провез меня по достопримечательным местам города. По парку «Канада» – месту, посещаемому каждым приезжим в Монреаль туристом, мы поднялись на Королевскую гору, откуда разворачивается впечатляющая панорама на город. Зарядившая с утра изморось прекратилась, небо просветилось синевой.

Многочисленные туристы, по большей части азиатского континента, фотографировали снующих здесь на всех лужайках белочек.

Подошла группа младших школьников. Они растянулись вдоль округлой смотровой площадки. В разноцветных плащах и причудливых ранцах за спиной, они слушали повествование преподавателей об истории города. У меня получилась серия выразительных снимков этой забавной детворы Монреаля.

Во второй половине дня Миша работал, и экскурсию по городу мне предстояло продолжить самостоятельно.

От станции метро Площадь Оружия, в самом центре Монреаля, я продвигался в направлении архитектурных очертаний, привлекающих мой глаз фотографа. Особенностью местных строений являлось наличие в зданиях наружных зигзагообразных лестниц – до самой крыши, – тех самых, что так критиковала вчера Оля. Но я ничего неэстетичного в них не находил, даже, наоборот, на мой взгляд, они придавали местной архитектуре свой шарм, – точно так же, как и порожчатые подъемы до второго этажа – откуда начинаются подъезды многих жилых домов.

Следуя общему движению туристов, так заметному в центре города, я дошел до его исторического центра – Старого Монреаля.

Названия улиц, имена на памятниках говорили об истории города – своими архитектурными очертаниями, заметно моложе городов Старого Света.

Однако, зданий прошлых архитектурных стилей Европы, в частности – Франции, встречалось здесь немало. И это было вполне естественно для бывшей французской колонии, Квебека. Так, неоготический кафедральный Монреальский собор Нотр-Дам, очень напоминает Нотр-Дам парижский, а мэрия Монреаля является настоящей копией мэрии французского города Тур.

Франкоговорящая провинция Канады после перехода власти в семнадцатом веке к англичанам совсем не думала лишаться своих исторических корней, и тем более – расставаться с французским языком. Повсюду я общался на французском, забывая подчас о том, что я нахожусь не в Париже.