Ольга Коновалова - В поисках истины

В то время я заведовала на курсах повышения квалификации учебной частью. В силу служебных обязанностей посещала лекции и семинары, которые проводили преподаватели. Бывала и на занятиях Руденко.

Она входила в аудиторию легко, даже стремительно. Одета «с иголочки»! На лице приветливая улыбка.

– Здравствуйте, товарищи! – мягким, почти бархатным голосом приветствовала слушателей. И они начинали улыбаться в ответ. Самопроизвольно. Словно бы солнечный луч коснулся их глаз, а слух уловил неожиданно приятный обволакивающий звук. Все, контакт с аудиторией установлен!

Занятия Прасковьи Филипповны запоминались надолго. Ее слова были точны, как стрелы Робин Гуда, а рассуждения всегда отличались глубиной мысли. Это важно в любые времена и для любого преподавателя. Во времена же перемен это важно вдвойне.

Шли восьмидесятые годы. Страна входила в перестройку. Странный период, который я, например, считаю разрушительным. Он поколебал основы государства, в качестве которых выступало марксистско-ленинское учение. И даже авария на Чернобыльской АЭС, с моей точки зрения, результат пресловутой перестройки. Чувство ответственности за свои поступки у людей таяло как снег весной. Начиналась пора экспериментов и предательства. Не все тогда ощутили это в полной мере, а вот Прасковья Филипповна об этом говорила открыто. Она была прозорливым человеком. Да только жизнь есть жизнь. И она заставляла Руденко колебаться вместе с линией партии.

Впрочем, Прасковья Филипповна понимала, что жизнь требовала от партийных руководителей обновления в политическом, социальном, научном и экономическом руководстве обществом. Необходимы новые идеи, новое творческое мышление, чтобы помочь слушателям курсов найти альтернативные способы решения возникающих противоречий. И она их искала, формулировала, предлагала… Именно в то время Руденко совместно с коллективом преподавателей создала систему интерактивных методов обучения, способствующую формированию у слушателей продуктивного мышления. В чем она заключалась? Это вовлечение политиков-практиков в поиск ответов на животрепещущие вопросы. «Есть проблема, давайте решать ее вместе», – предлагал преподаватель. И решали. Причем исследовательский метод оказался настолько эффективным, что после окончания учебы повышавшие квалификацию руководители искренне признавались, что не ожидали от курсов столь полезных для реальной работы результатов.

Безусловно, от преподавательского коллектива зависело многое. Лекции для практиков, имевших опыт политической работы, должны были быть не только эмоционально выразительными, но и аналитическими, с анализом существовавших на тот момент проблем современных политических процессов. «Гибкая, пластичная, всепроникающая мысль и яркий выразительный язык – вот что требуется от нас, – говорила коллегам Руденко. – Давайте же соответствовать требованиям времени!»

Наболевший вопрос – увлечение политической элиты «сменовеховством», то есть проблемами, связанными с рынком. В печати многие теоретики выступали с предложениями внедрять в жизнь усовершенствованную новую экономическую политику: «Даешь рынок! – требовали они. – Он сам решит, чего и сколько людям надо». Но были у этих теоретиков и оппоненты, считавшие, что общество не готово к столь радикальным переменам и отказываться от планового ведения хозяйства нельзя. Сегодня я бы однозначно стала на позицию вторых, но тогда мне, как и миллионам советских людей, хотелось быстрых перемен к лучшему. Когда говорила об этом Прасковье Филипповне, она качала головой: «Ох, Ольга Васильевна, натерпимся мы бед с этим рынком. Ведь на самом деле это шаг назад в развитии общества. Жаль, что вы этого не понимаете?!» Я пыталась отстаивать свою точку зрения. Мол, плановая экономика неповоротлива. Ей не хватает оперативности. И чтобы увеличить, скажем, выпуск зубной пасты, надо ждать нового пятилетнего плана. Руденко грустно улыбалась в ответ: «Надо не отказываться от Госплана, а совершенствовать его работу. Искать пути оперативного реагирования на вызовы времени. И ведь работа в этом направлении идет!»

Как же она была права! Об этом думаю каждый раз, когда студенты просят объяснить, в каком обществе мы живем, что нас ждет впереди? Сегодня у россиян действительно нет четких жизненных ориентиров. Даже ученые затрудняются обрисовать позитивное будущее нашей страны. Не от этого ли в народе и стали популярны различные секты, оккультисты, ясновидящие? У них есть четкое представление о будущем страны. Жаль только, что основано оно не на научных изысканиях.