Ирене Крекер - Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

К тому времени я знала, что родилась в семье обрусевших немцев, но что попаду в немецкую слободку, – такое мне и во сне не снилось. Моя ровесница-кузина Марийка, русоволосая красавица с длинной толстой косой, сопровождала меня повсюду, руководила организацией отдыха, знакомила с подругами, показывала достопримечательности, вводила в жизнь селения.

Пока дело касалось родственников, одноклассников, соседей, меня не удивляло, что общение между ними происходило на непонятном для меня немецком наречии, но когда и в магазине, и в школе, и в сельсовете я заметила, что люди общаются друг с другом как в иностранном государстве, то поняла смысл сказанных отцом слов: «Мой родной язык – немецкий, но очень отличающийся от литературного. Он больше похож на голландский. Вероятно, наши праотцы были выходцами с севера Германии, с земель, граничащих с Нидерландами». Так как мои родители общались дома на литературном немецком языке, и мне с детства была понятна их бытовая речь, я всё же не предполагала, что проведу лето «за границей». Здесь везде и всегда звучал немецкий диалект «платтдойч», из которого я не понимала ни слова. На этом странном языке отца, дедов и прадедов говорили в магазине, в сельсовете, в школах, в семьях, молодёжь между собой, а у меня не было никакого шанса понять, о чём они говорят, что подразумевают.

Сначала я дичилась, молчала, уходя в тень двоюродной сестры. Потом начала видеть сны, где пыталась быть достойной собеседницей. Комплекса неполноценности не ощущала ни во сне, ни наяву, да и рядом всегда была моя кузина Марийка, радость и опора, идеал доброты и терпения, понимания и духовной поддержки. Когда было необходимо, она переводила сказанное другими, отвечала за меня, читала мысли на расстоянии и со спокойной уверенностью помогала осознать и понять родственные связи между множеством людей селения с моей фамилией. С некоторыми семьями мы были в родстве, передающемся через поколения, с некоторыми – в более близком.

В первую неделю отправились в гости к моей бабушке. Встреча с ней у меня была единственная, но оказалась памятной на всю жизнь. Мой дедушка, учитель начальных классов, женился на ней, когда мой отец уезжал из села на учёбу в город Маркс. В течение жизни он лишь несколько раз был на своей малой родине.

С бабушкой мы говорили об отце. Она вспоминала его весёлым и жизнерадостным, добрым и правильным, несмотря на его трудное детство, наполненное до краёв нуждой и лишениями. Он был единственный из семьи, кто оказался на чужбине, в Сибири, о которой она не имела никакого представления.

Бабушка казалась мне древней и мудрой. Она отметила мою схожесть с отцом по характеру. Я была такой же общительной и жизнерадостной, каким она помнила его в юности. Самое жуткое для меня было то, что мы вели беснду через переводчика. В этом качестве выступала опять кузина Марийка, с которой мы породнились в тот год по-настоящему. Бабушка говорила на своём родном немецком диалекте. Она не училась в школе советского времени, не изучала литературного немецкого, не встречалась с русскими в своём селении и не говорила с ними в молодости, совершая кратковременные поездки в другие города области. До конца жизни она не знала русского языка ни в понимании, ни в написании, ни в разговоре.

Мне взгрустнулось сейчас, когда пишу эти строки. Рядом со мной в детстве никогда не было бабушек и дедушек. Недополучила я мудрости стариков. Может, поэтому так мучительно пробиваюсь по жизни через боль души, нажитую собственным опытом, страдая и мучаясь в одиночестве…

В то памятное лето я поняла, что означают слова «зов крови». Поняла, но окончательно не осознала. Сегодня, прожив в Германии более четверти века, я могу сказать, почему нас называли немцами в России, об этом говорила отметка в паспорте в графе национальность, но почему нас в Германии называют до сих пор русскими – до меня и сейчас не совсем доходит. В то лето я была естественным приложением к вновь обретённым родственникам и не пыталась рассуждениями омрачать новую, открывшуюся мне реальность.

Тогда я влилась своим светлым любознательным существом в окружающий меня удивительный мир, и он принял меня такой, какая я есть, со всеми плюсами и минусами, слабыми и сильными сторонами. Несколько недель провела я в школьном трудовом лагере на сельских полях. Проживали в палатках посреди степи, как вольные птицы на колхозных хлебах. Работать приходилось наравне со всеми, зато потом – вечера для души и сердца, доброта, витающая в воздухе, первая влюблённость.