Цви Найсберг - Грустные размышления об ушедшей эпохе

Да только тех на редкость четких и внятных, а не весьма и весьма чистопородно же голословных принципов, что всецело необходимы для всего того сколь безукоризненно житейского осуществления неисчислимо различных крайне этак, пожалуй, во всем до чего однозначно полезных обществу преобразований никто из них совсем отродясь попросту никогда не имел.

А как раз-таки потому и именно во имя самого уж доподлинного духа настоящей правды и впрямь ведь явно потребуется разом назвать все это явление духа именно, как оно того сколь безупречно действительно и заслуживает.

Вся та от того на редкость же совсем этак разнузданного духа свободы вконец опьяневшая братия, совсем ведь неотвратимо нагло и воцарилась посреди нисколько несусветного бедлама всплывших, словно мыльные пузыри до чего и впрямь сколь еще новоявленных «мыслей-миражей».

Ну, а неистовствующе негодующая по поводу всех тех ныне существующих порядков самая же разношерстная орда бравых экстремистов довольно быстро весь этот их духовный настой всецело ведь еще приспособила как раз-таки под все те свои до чего изуверские личные нужды.

И это как раз в связи со всеми теми сколь же восторженными дифирамбами о лучшей жизни вся та в стране власть, в конце концов, до чего и впрямь на редкость безнадежно затем и уплыла в руки отъявленно криворуких революционных ханжей и хамов.

Поскольку – это как раз они и оказались наиболее приспособлены к той еще насквозь промозгло лживой реализации, всех тех блекло-светлых радужных надежд на то самое вовсе ведь сколь невообразимо будто бы сладостно всеобщее, но в конечном так итоге именно что разве уж только чье-либо сугубо личное грядущее наилучшее бытие.

Ну а для всех тех остальных из разряда прочих была тогда в наличии одна лишь сколь до чего безмерно вширь необъятно огромная помойная яма довольно-таки и впрямь чрезвычайно острого на свой язык коммунального быта…

И вот идя вброд через кровь, смерть и страдания целых поколений на редкость бесподобно уж радостно осчастливленных всем тем вовсе-то забесплатно им дарованным бесправным существованием в самой той еще жуткой тине бравых идей, кое-кто явно тогда жил и нисколько не тужил, бескрайне торжествующе при всем том столь счастливо так благоденствуя.

Да вот, однако, все это его роскошное житье-бытие было до чего безнадежно крайне этак как есть осоловело неправедным.

Все партийное начальство народный хлеб досыта жевавшее было именно тем самым новым свирепо паразитическим классом.

Их хлебом насущным стала страстно льстивая и бестрепетно лживая самопропаганда.

Верные псы сталинской гвардии стали ярыми инквизиторами даже и не высказанных вовсе ведь при этом уж даже так совсем неважно насколько глубоко затаенных мыслей.

Ну а все те фальшивые и крикливые воззвания остались одними лишь теми до чего же еще бесцветными фетишами истинно так настоящей жизнью если и живущими, то разве что в том самом сколь строго официозном языке броских лозунгов.

Ну, а все, то наиболее простейшее тогдашнее существование стало тогда вовсе-то ни с чем, что было ранее и близко так несравнимо, куда значительно поболее скудным, нищим и совсем ведь отчаянно печальным.

Причем все свои наиболее прямые истоки та самая сколь же беспрестанно так и льющаяся из довольно-то многих лживых уст демагогия явно ведь брала именно из тех неистово рьяных экивоков в сторону на редкость до чего высокопарно немилосердных книжных истин…

А ими был попросту, как есть, всецело пропитан воздух той еще дореволюционной империи…

Поскольку буквально все в то время исключительно же однозначно начиналось и зачиналось разве что лишь всеми теми на редкость «титаническими» усилиями тогдашней интеллигенции, что в весьма значительной мере была чрезвычайно так прозападно и впрямь до чего весьма близоруко донельзя ведь праздно ориентирована.

И сколь, несомненно, как раз-таки она и вознамерилась, никак ни сходя с этого места всячески сколь мощно расколоть, а не обдуманно и неспешно растопить, весь тот извечный лед, никак на скорую руку в лучшую сторону (в своей внутренней, а не наружной сущности), и близко-то неизменяемых исконно собственнических общественных взаимоотношений.

И эта самая, словно струна натянутая молодцеватая холодность промеж извечно обирающей народ до нитки властью и столь властно обложенным оброком наивности и беспросветного невежества простым российским людом на самом-то деле до чего однозначно имела самые глубочайшие исторические корни, и никому с ними было на раз нисколько совсем никак не совладать.