Цви Найсберг - О книгоедстве

Всем ведь миром до самого основания разрушив то, что служило оплотом былого угнетения, что попросту стало ныне никак нестерпимым, а потому и возникло твердое желание его извести в точности так, как изводят в доме клопов или тараканов.

13

Причем кому и близко совсем уж не ясно, что вместо того серого настоящего в последующем бесклассовом обществе действительно прорисовывались черты светлого и наилучшего для всех грядущего, к которому и надо будет идти медленно и без рывков, постепенно пробираясь через дебри бесконечно долгих тысячелетий степенного технического преображения реалий всего этого мира?

И если мир и вправду ныне закабален всеми видами рабства, то еще вовсе не повод делать из освобождения от всех внутренних оков праздник вконец осатаневшего насилия, поскольку данный путь ведет в одну тьму всеобщей же людской первобытности…

И чтобы мир действительно стал явственно лучше, надо бы его менять ласково и постепенно это разве что с серийными насильниками и убийцами и можно вот, в принципе, доходить и до той наиболее последней строгости, наилучшим из проявлений которой и впрямь-то может быть именно абсолютно между тем законная смертная казнь.

Да только чего-либо еще ждать нам совершенно ведь вовсе никак невтерпеж, а оттого и без того бескрайне долгий и нелегкий путь лишь значительно удлиняется, и есть самая пренеприятнейшая вероятность того, что неразумное 20-е столетие вполне, может, его удлинить лет на 500, если, конечно, и того нисколько так явно не более.

Слепок начертанного во снах о грядущем светлом будущем вовсе нельзя с сущим толком использовать в виде той полностью безотказной отмычки, дабы чересчур оторванным от всяких реалий мечтателям стало доступно именно в нем себя, и ощутить, буквально-то выпорхнув сверкающими глазенками из всего этого нашего крайне пока нелицеприятно обыденного настоящего…

14

Лев Толстой, к наилучшему примеру, наверное, лишь того хотел, а ради того и потел, впрямь-таки из кожи вон лез…

…видно, уж любо было ему на одной белой бумаге весьма этак старательно приучить воинственно и амбициозно мыслящих людей разом так научиться обходиться совсем безо всяческих войн, да только чего это хорошего и полезного, в конце концов, из всего этого, собственно, вышло!?

И чего это он вообще дельного добился, по возможности словообильно дискредитировав армию, навязав обществу слепое непротивление злу, а также и все те беспочвенно радостные ожидания, что довольно-то вскоре все само по себе всенепременно утрясется, да и обязательно, в конце концов, как-нибудь более чем здраво действительно образуется.

И ведь надо бы фактически сразу более чем до чего еще откровенно заметить, что его речи для вполне современного ему общества были сущим гласом с небес…

Раз уж думать именно так своею светлой головой занятие достаточно во всем болезненное и крайне утомительное…

И чего это тут вообще можно поделать: интеллектуальная ленца есть сколь неизменный и более чем естественный недостаток истинно же неизбежно многих представителей русского народа…

Зато в нем почти начисто отсутствует всяческий амбициозный снобизм, а еще и уверенность в самом неотъемлемом и абсолютном праве белого человека, а это и есть именно те качества, что до чего неизменно свойственны довольно многим западным европейцам.

А также в нем попросту нет как нет того самого буквально инстинктивного устремления к лютой жестокости, повсеместно распространенного по всему Ближнему и Дальнему Востоку, а то чего в русском человеке находит выход от сущего отчаяния это совсем не та свирепая и самовлюбленная лютость всякого вот завоевателя азиата…

15

И снова надо бы повториться, что есть уж и то наиболее главное свойство истинно русского характера, а именно безмятежно тихая сдержанность, пока это хоть как-либо пока было возможно, ну, а затем этакая бесшабашно отчаянная неудержимость, которую абсолютно так никто и ничто не сможет ни остановить, ни хоть сколько-нибудь обуздать.

Ну, а Лев Толстой весьма бесцеремонно, сколь этак откровенно всячески прививал тогдашней дореволюционной интеллигенции как раз то самое донельзя отвратительное всякому довольно-таки здравому уму псевдохристианское смирение, а еще и крайне на редкость бестолковую сдержанность по отношению ко всему тому простому и совершенно так никак незамысловато незатейливому злу.

Выставив простонародное хамство, как столь вполне полноценно законную обиду на ту и впрямь довольно долгими веками некогда царившую несправедливость, уж не спонсировал ли он всей той своей чрезмерной фарисейской кротостью истую войну внутреннюю и, кстати, более чем донельзя наихудшую из всех вообще когда-либо еще действительно только возможных?