Валерий Могильницкий - В долине слез. О великих узниках Карлага

Все это – новые факты, новые эпизоды из жизни заключенных сталинских лагерей. Только удивляешься правде, которая стала просачивается в последнее время со страниц документов тех лет. На основе своих записей Нина Монич, вернувшись в Москву, напишет книгу воспоминаний, которую высоко оценит Константин Симонов. В 1971 году он напишет Нине Монич: «Ваши записки произвели на меня большое впечатление своею искренностью, прямотою, своей, как мне кажется, объективностью в оценке и худых, и хороших людей. Мне показалось, что Вы человек не склонный к преувеличениям ни в ту, ни в другую сторону, и стремящийся быть справедливым ко времени, к обстоятельствам, к людям, хотя и пережили в жизни очень много тяжелого.

Читал Ваши записки с большим интересом и вниманием, они хороший, серьезный, искренний человеческий документ. Они написаны человеком живым и деятельным, продолжавшим думать не только о себе, но и о других людях, и о своем участии в жизни общества и тогда, когда, казалось бы, можно было уйти целиком в себя, в свои беды, несчастья. Видимо, эти свойства Вашей души и Вашего характера и помогли Вам пройти через выпавшие на Вашу жизненную долю трудные испытания.

Меня, когда я читал Ваши записки, волновало и то, что на Вашей дороге в разных положениях, в разное время, в разных местах встретилось так много хороших людей, добрых, верных людей. Наверно, и даже, конечно, это тоже помогало жить. Но не только в этом дело. Дело в том, что эти хорошие люди – необыкновенно важная часть нашего общества, и они проявляли свои лучшие человеческие черты в самые трудные наши времена. И когда об этом, иногда вспоминая прошлое, пытаются забывать или не хотят помнить, это не верно. И, наоборот, очень верно, что Вы помните этих людей, самых разных и отдаете им должное».

К сожалению, записки Н.Д. Монич были опубликованы лишь в 1997 году, после ее кончины. Она хотела расширить главы о Карлаге, Караганде, но не успела. Дело в том, что после освобождения из лагеря Нина Дмитриевна не могла долго выехать в Москву, жила в Караганде. Она работала секретарем конторы банно-прачечного и парикмахерского хозяйства города, затем бухгалтером-расчетчиком. Вместе с ней в Караганде жила дочь Ника, а также внук. Только в 1957 году Нина Дмитриевна была реабилитирована, выехала с дочерью и внуком в Москву. Началось ее второе рождение, полное творческих устремлений к созданию книги мемуаров. Это были лучшие страницы ее жизни, это было раскрытие писательского дара в себе, о котором она и не подозревала. Словом, вторая жизнь человека-созидателя, писателя, рожденного лагерем.

В Карагандинском областном архиве я познакомился с учетными карточками военнопленного, бывшего секретаря-телефониста, телохранителя Гитлера, обершарфюрера СС Рохуса Миша. Свидетель самоубийства фюрера, ныне 98-летний пенсионер считает, что не надо было Германии нападать на СССР – это безумие Гитлера. Русских никогда не сломишь, русские – крепкий, живой народ.

Уникальный поразительный факт: под Карагандой в Спасском лагере для военнопленных сразу после разгрома фашистских орд отбывал свое наказание личный секретарь-телефонист, телохранитель Гитлера обершарфюрер СС Рохус Миш. Его учетные карточки недавно мне предоставила для ознакомления бывший директор Карагандинского областного государственного архива Людмила Анатольевна Киселева. Из них я и вычитал скупые данные о ближайшем подручном фюрера: национальность – немец, год рождения – 1917, место рождения – район Опельн, с. Альт-Шалкендорф, Верхняя Силезия, Польша. Профессия – маляр. Окончил восемь классов народной школы. Беспартийный. Вероисповедание – католик.

Обершарфюрер СС Рохус Миш согласно найденным документам был пленен в Берлине 2 мая 1945 года. И через несколько дней его вместе с адъютантом Гюнше, денщиком Линге, шеф-пилотом Бауром доставили в Москву в Бутырскую тюрьму. Как следует из рассказов Рохуса Миша, опубликованных в различных изданиях, он сразу понял в московской тюрьме, что русских следователей больше всего интересовало поведение Адольфа Гитлера в последние дни войны, подробности его самоубийства. Как оказалось, этот вопрос занимал самого Сталина. Когда Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков из Берлина 1 мая сообщил по телефону Иосифу Виссарионовичу о самоубийстве Гитлера, которое произошло 30 апреля в 15 часов 50 минут, Сталин, немного помолчав, сказал:

– Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым.