Игорь Угляр - Автопортрет

Снегурочки от Деда Мороза. Просто снегурочки. Столичные штучки. Лучшие девушки Москвы. Провинциалки. Студентки москвички. Горячие девушки. Кокетки. Модели. Скорая секс помощь. Вызов.Эскорт. Круглосуточно. Круглогодично. Любые формы. Любой бюст. Все виды отдыха. Интима. Приходите. Приезжайте. Прилетайте. Заходите. Звоните. Спешите.

Расслаблю. Согрею. Пригрею. Очарую. Завоюю. Укутаю. Зацелую… Вика, Шура, Саша, Маша, Матильда, Еллеонора, Еля, Поля, Рима, Соня, Мура… кто в состоянии выдержать это, спасите, помогите, сил никаких, но деньги еще остались, держаться будем, до последнего, держаться…с ума сойти…

Времени, сами понимете, в обрез. А тут столько Шур да Мур вне поля зрения, так сказать… Галлюцинации начались. Шуры смешались с Мурами, а Муры с Шурами, Розы с Варварами, а Ксюши с Хрюшами… Оздоровить меня вызвалась москвичка одна кореная, что с Малой Грузинской. Вызвалась провести сеанс психотерапосексуалистический. Ну и как откажешься. Звонок последней надёжи.

Встретило меня премилейшее, доложу я вам, созданьице с плейбоевскими ушками, что на макушке. Ой, зайчик, я так рассеяна, что забыла снять ушки и приодеть исподнее. Но я гляжу так, что мой наряд тебе, котичек мой сладенький, нравится. Давай будем как на карнавале. Ах, карнавал, карнавал, карнавал… ну не будь таким букой, красавчик, давай потанцуем, так, обними пташечку свою, так, покрепче, ух, какой ты у меня разратничек, ой, умничка ты мой ненаглядный, так, теперь я обниму развратничка, а теперь со стороны спинки обними баловник ты этакий, ручки можно пониже, теперь я обниму касатика, пупсика такого сладенького, ух как я по тебе соскучилась… Ах карнавал, карнавал, карнавал, музыка, песни и танцы…

Аналогичный случай, други мои, произошел не в поселке городского типа с поэтическим названием Смородиново и даже не в Конотопе славящимся своим славным транспортным прокурором, а в не менее родном Буэнос – Айресе.

«Человек раб своих привычек…» – изрек некто из великих, «…пусть хоть некоторые из них будут полезными». Повадился я, когда денежка дурная завелась, по заведениям да по гражданкам разным шастать. Исключительно в качестве лечебно – профилактической меры против Кафару – черной тоски солдатской. В голове с периодичностью системы Менделеева чего – то там происходит в смысле реакции цепной щелкает, дзинькает, замыкается и размыкается, клинит короче по черному, что и есть сутью тоски черной солдатской Кафар. Непреодолимая сила которой тянет сначала к вискарю, а уж затем (затем) в бордель на Реколетту к очередной сеньйорите сердца.

Японка. Где Аргентина, а Япония где. Вопросов нету. Украина посредиине. Да, так вот, японка, япона мать, что в далеком городе Буэносе. Не последний человек, далеко не последний, но куда ей до затейницы с плейбоевскими ушками что с (чуть не написал Большой Дороги) Малой Грузинской! Люди которые добрые, до вас взываю! Я уже было помирать собрался, а тут нате, как огурчик. Я, и писюнчик. Оба как огурчики.

Лежим, расслабляемся. А ты – это она – мне (не вру, ей Богу!), еще того, ничего в смысле, не чета нынешним пропутинцам – засранцам и вообще комсомолии нынешней. Тогда я начал пальцы загибать – разгибать. Так, первая ночь – угу, вторая – ого, третья – туши свет, четвертая – бросай гранату, пятая – только начинается. У меня по плану, тут я зайчику по секрету на ушко – еще пару разочков в гости наведаться, это у меня по программе минимум запланировано… Тут она как разволнуется, как запричитает, заголосит как. Ой родненький, ой миленький, ой оёёё ёй, уж не внучек ты будешь самого Гришеньки, ой не покидай, ой не уходи, ой не обездоль… Не могу никак– с, ответствую, план понимаешь это святое, это никак порушить невозможно, это кровь из носу… лежим так переругиваемся лениво. Вдруг, дзинь, как у нас в Аргентине говорят – телефоно. Ну мне то дело какое, лежу куру. Мне то дела никакого, а зайчику то до всего дело есть. Короче говоря берет она длань мою ослабленую да прилаживает аккурат к кладезю своему огнедышащему. И глазками так и мругает, так и мругает. Мол, давай, Гришенька, пока я тут государственной важности дела решаю, ты уж подсоби, не подкачай, флоту не опозорь… Перестройся, одним словом, и – действуй!

Иду на ВЫ! Вызов принят. Еще посмотрим, кто первый слабину выкажет, пардону запросит, флаг белый выбросит, дрогнет, вздохнет, глазы закатит… Даром мне что ли высокое начальство писало, заслужено: «Морально устойчив, выдержан, военную тайну хранить умеет!» – во как.