Цви Найсберг - Про то, как враг народов войну выигрывал

Раз уж никак и близко нельзя было допустить и мысли о создании в людском сознании довольно выпуклых образов до чего только совсем же непосредственно связанных именно с той донельзя так вовсе исключительно вот невзрачно мрачной обыденностью безо всякой той при этом ее «гипергероизации»…

А между тем самое настоящее мужество вовсе уж никак и близко не заключено в бешеном и показном энтузиазме, и оно вообще исключительно так малоприметно и достаточно скромно.

Да вот, однако, кое-кому явно никак не с руки – освящать реалии и будни войны именно в свете всей той и впрямь до чего бескрайне суровой и крайне этак весьма и весьма сколь на редкость более чем неприглядно правдивой, да и полностью как есть самой-то на деле настоящей действительности.

Да и вообще, кое-кому нужно было, прежде так всего, всеми теми исторически светлыми красками до чего и вправду весьма полноценно освидетельствовать все, то восторженно хлесткое очарование уж навсегда ныне явно ведь канувшей в лету эпохи.

И вот они, на сей счет до чего изумительно бравые слова Льва Толстого:

«В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополчение за ополчением поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаяньи, горе и геройстве русских. В действительности же, это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем, в действительности, те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из-за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращала никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти-то люди были самыми полезными деятелями того времени. Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват».

56

Однако во всем, как всегда сколь бестолково и обезличенно виноватых, мы ведь всенепременно совсем без труда весьма доблестно как пить дать где-нибудь до чего еще обязательно разом вот сыщем.

И этакими за все разом ответственными уж и впрямь-таки вовсе-то совсем на редкость безответственными личностями, прежде всего, до чего непременно окажутся именно те на редкость простые и бравые солдаты, у которых зачастую вся ведь сила их великого духа, собственно, и является главной оборонительной и наступательной мощью.

Причем бывает она, куда только и впрямь до чего еще значительно поважнее всяческой той или иной военной амуниции.

А как раз-таки про нечто подобное граждане советские историки нам-то все уши сколь давненько до чего только весьма старательно прожужжали… на все лады вальяжно вещая безо всякого перерыва…

Слабая у нас, оказывается, была армия, плохо обученная, недисциплинированная.

А между тем как раз ради того, чтобы СОВЕРШЕННО же незамедлительно сходу перейти в контратаку, и нужна была та самая неумолимая воля командиров и истинно ведь железная дисциплина солдат, да только откуда всему этому было, собственно, взяться у армии, которую враг вмиг уделал в хвост и в гриву?

57

И той армии нужно было бы прямо вот так сразу отойти назад, да постепенно и неспешно перегруппироваться, но то явно оказалось бы никак и близко уж нисколько совсем не по-советски.

Такие вещи в те времена неизменно рассматривались нисколько не иначе, а именно как самое откровенное паникерство!

Причем ничто не ново под луной, правда, в оригинале Экклезиаст сказал: «Нет ничего нового под солнцем», – но это, собственно говоря, абсолютно никак ныне неважно.