Цви Найсберг - Про то, как враг народов войну выигрывал

– А взять, почему ничего не можешь?

– Так людей у меня мало, товарищ полковник.

– Лишних нет! Придется тебе атаковать тем, что есть, а там-то далее и поглядим, может, и появятся свежие резервы».

Вот это и есть тот типичнейший разговор двух «талантливых» в одной лишь той на редкость бескрайне суровой бесслезности крайне так одутловато туповатых горе-стратегов сталинской эпохи.

О, как они попросту безнадежно никак уж совсем не любили всяческую до чего напрасную трепотню, тех кто думал, а не только соображал и юлил, стараясь как можно лучше набить руку на тупой и отчаянно лихой бесноватой лютости.

У всего того командования было новое и не просто пролетарское, а именно зверски твердокаменное и чудовищно невежественное лицо.

Поскольку все те, что до чего много язвили да умничали, давно вот по разным лагерям свои длинные срока отбывали…

А у этих коньячных вояк всегда была лишь одна та на всех сколь еще непримиримо лютая храбрость – чужими жизнями жизнелюбивого врага неистово смело раз за разом так и, надрывая при этом от натуги легкие совсем ведь бесслезно, несмотря на любые потери одолевать…

49

Да только чего это тут вообще попишешь коли таково оно нынче именно попросту ведь как-никак еще разве что вообще…

В условиях современной войны довольно многое всецело решает совсем не отчаянная солдатская храбрость, а как раз-таки вполне здравое умение принять до конца взвешенное, продуманное и подчас единственно правильное решение, да и в самый нужный момент, поскольку все события развиваются буквально-то лавинообразно и никак уж неподатливо расчету на счетах – стремительно…

Никогда ранее вовсе еще не бывало этакой маневренности войск, их совершенно так беспрецедентной, нежели чем некогда ранее подвижности, а то и подчас неотвратимо смертоносной молниеносности…

Причем главную работу выполняли авиация и танковые крылья, а пехота могла и несколько подотстать, ее задачей было лишь разве что добивание окруженных и подчас полностью деморализованных частей Красной армии.

И вполне, то возможно, что кому-либо и по сей день искренне кажется, что буквально всякого агрессора на российской земле всенепременно же ждет на редкость этак неминуемое поражение, раз у нас, в конце концов, и впрямь всенепременно отыщется способ, как это его всеми силами совсем вот бестрепетно и массово затем одолеть.

Стоит лишь, тупо и делово, навалившись на вероломного врага, все его силы исключительно так наскоро всячески затем обескровить именно что всем тем и впрямь совсем на редкость всеобъемлюще подавляющим во всей той людской силе… абсолютно так исключительно вот до чего еще вовсе-то самым безусловным своим преимуществом.

Для чего и надо бы разом вооружиться безукоризненной бескомпромиссностью, а также и чьей-либо сколь безыскусно подневольной чужой храбростью.

50

Товарищ Сталин, был большой ученый, именно в подобных «отчаянно бравых» делах вовсе-то совсем уж и впрямь-таки чудовищно безоговорочного принуждения ко всяческим сущим чудесам полностью как есть на все времена до чего еще бездумно бессмысленного и исключительно же разом совсем ведь до конца обескровливающего армию солдатского бравого бесстрашия…

Вот какую телеграмму он отбил во время Кронштадтского восстания, март 1921.

«Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать, таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой.

Сталин».

51

Да только столь и впрямь беспримерно ведь «ХОРОШО» подобного рода операция может пройти, разве что если, не дрогнув при этом и веком посылать многих и многих людей на верную смерть на своей личной территории, что фактически всегда была весьма надежно приватизирована исключительно так одним лишь, тем еще большевистским здравым смыслом.

А как раз-таки потому в ходе той одной, сугубо отдельной и весьма ограниченной карательной акции и было возможно даже и не такое сколь еще славно, хотя куда вернее совсем же бесславно до чего ведь жестокосердно более чем наскоро на скорую руку действительно как бы между делом еще провернуть.