Мария Николаева - Сверхситуативное мышление. Чуждый опыт

И наоборот, гуру теперь вещает из каждого утюга, а не является редкой труднодоступной всеми признанной личностью в обществе, где все знают, кто чего стоит. Чтобы стать гуру, достаточно признания в нише в пару-тройку тысяч потенциальных клиентов, а в соседней тысячи его имя может быть никому неизвестно, но это нестрашно. Сегментирование каналов передачи информации напоминает парампары (линии передачи) в древнем мире лишь внешне, а не по глубинной сути. Ореол особенности создается элементарными навыками брендирования, где человек с эффектной прической лучше сойдет за гуру, нежели блестящий знаток предмета с плохо стриженными волосами. Наглость – залог успеха, и самым востребованным гуру становится неопытный молодой человек с апломбом, что мы видим на примере несовершеннолетних миллионеров, имеющих наглость учить жизни взрослых неуверенных дяденек и тетенек.

Спрашивается, почему мы не откажемся от термина «гуру» в словаре, а наоборот, он становится все более распространенным, если он теряет всякий смысл. Здесь происходит то же самое, что с любым рудиментом, просто «глаз замыливается», а уста воспроизводят привычную формулу. Нам мерещатся гуру повсюду, начиная с западных аналогов «финансовых гуру», где стоило бы использовать термин «воротилы», но так круче звучит. Вы сталкивались когда-нибудь с «гуру доставки», или у вас все впереди? Это просто такая весьма авторитетная служба доставки для интернет-магазинов, а гуру здесь и вовсе не при чем, но ведь клиенту приятно. А еще в скринере «гуру-фокус» вы можете узреть математическую формулу, оценивающую степень риска банкротства вашего предприятия. Гуру снова отсылает к рефлекторной, совершенно импульсной доверительности, – раз здесь настоящий гуру, значит, информация совершенно достоверна. Впрочем, вы и сами можете продолжить список никчемных гуруизмов.

Будьте же бдительны – все относительно! Все-все…

«В каких отношениях состоит неоадвайта с глубоким философским мышлением», – спрашивает коллега, добавляя с долей самоиронии: «Остро страдаю от своего несовершенства». Здесь действительно много недоразумений в понимании российских «йогов», начиная с терминологической путаницы. Ведь параллели между восточной и западной философией проводились только начиная с ХХ века, причем исследователи приходили к разным выводам, еще более усугубляя ситуацию, поскольку теперь нам приходится вырабатывать некоторое отношение к имеющимся сравнительным анализам, прежде чем мы можем выработать собственное мнение. Однако давайте оставим за кадром Шопенгауэра, Юнга, Хоружего, Зильбермана и прочих почтенных мыслителей, и я выскажусь кратко по результатам.

Если мы возьмем труд Радхакришнана (которого тоже причисляют к неоведантистам) под названием «Индийская философия», то увидим, что в качестве главных философских систем он разбирает то, что на санскрите именовалось «даршана». Данный термин знаком многим, посещавшим индийские ашрамы (что сейчас сделать совсем не трудно), где под даршаном на хинди понимается выход святого к народу, то есть наглядное богоявление. Именно так следует понимать древние даршаны, в которых фиксировались философские воззрения индуистов: текст выступает фиксацией явления божественной сущности, он служит теоретической базой для духовной практики, в результате которой можно достичь богореализации. Не случайно передача знаний исконно была устной, где сами звуковые вибрации были призваны передавать реальное воздействие текста. Никакое отвлеченное умствование не приживалось в культуре Индии.

Теперь обозначим место веданты среди даршан (философских систем в индийском понимании) – и обнаружим, что она не только представляет собой одну из шести главных школ (уттара-миманса), но и задает все мыслительное поле ведической религии, в котором развивалась философия как таковая до появления альтернатив в виде буддизма и пр. Таким образом, появление адвайта-веданты в учении Ади Шанкарачарьи можно считать кульминацией глубокого философского мышления в том контексте, который мы определили в предыдущем абзаце. Постулат об абсолютной недвойственности Атмана и Брахмана (индивидуальной души и всеобщего духа) лежит в основании всякой йогической практики, какой бы современный стиль индуистской йоги мы не рассматривали, ведь даже поздние тантрические практики пошли на компромиссы. Правда, остается не совсем понятно, как следует трактовать само «мышление», продуктом которого является та или иная философская система. И здесь нам снова придется наводить мосты между западной и восточной терминологией.