Максим Милосердов - Квадрат безопасности. Когда страшно отвечать на вопросы

«Я же богат, я не могу уронить свой статус, пообедав в дешёвой забегаловке».

«Я богат, я могу ездить на автомобиле только более высокого класса».

«Я богат, три звезды не для меня» (даже если по отзывам кормят в «трёх звёздах» лучше, чем в соседних «пяти»).

Мыслеобраз богатства и соответствующей ему статусности, закрепившийся в голове, сразу закрыл множество возможностей, запретил доступ к огромному количеству простых удовольствий!

Соответственно, чем проще мы себя ощущаем, тем больше возможностей нам открывается, тем меньше становится страх потерпеть неудачу.

В 1954 году Евгений Шварц после десяти лет работы завершил пьесу «Медведь». Сегодня она известна нам под названием «Обыкновенное чудо», именно под этим заголовком, родившимся уже во время первой театральной постановки произведения, пьеса была впервые напечатана. У пьесы было две экранизации – в 1964 и в 1978 годах, по последней большинство из нас и знает произведение Шварца. Это фильм-спектакль, поставленный Марком Захаровым. Он сохранил авторские образы и отточенный язык героев. В начале произведения мы знакомимся с Охотником – трагическим персонажем, павшим жертвой собственного тщеславия.

Охотник (кадр из фильма «Обыкновенное чудо», 1978)

Король. Кто живет в трактире?

Трактирщик. Знаменитый охотник с двумя учениками.

Король. Охотник? Позовите его! Он мог встретить мою дочку. Ведь охотники охотятся повсюду!

Трактирщик. Увы, государь, этот охотник теперь совсем не охотится.

Король. А чем же он занимается?

Трактирщик. Борется за свою славу. Он добыл уже пятьдесят дипломов, подтверждающих, что он знаменит, и подстрелил шестьдесят хулителей своего таланта.

Король. А здесь он что делает?

Трактирщик. Отдыхает! Бороться за свою славу – что может быть утомительнее?

Далее в пьесе Охотник разъясняет глубину своей трагедии.

Охотник. …Есть мне время заниматься глупостями, когда там внизу глупцы и завистники роют мне яму.

Ученик. А может, не роют?

Охотник. Роют, знаю я их!

Ученик. Ну и пусть. А мы настреляли бы дичи целую гору – вот когда нас боялись бы… Они нам яму, а мы им добычу, ну и вышло бы, что мы молодцы, а они подлецы. Настрелять бы…

Охотник. Осёл! Настрелять бы… Как начнут они там внизу обсуждать каждый мой выстрел – с ума сойдёшь! Лису, мол, он убил, как в прошлом году, ничего не внёс нового в дело охоты. А если, чего доброго, промахнёшься! Я, который до сих пор бил без промаха? 13 13 Шварц Е. Обыкновенное чудо. М. «Азбука» – 2005

Этот персонаж поистине несчастен. Он настолько свыкся с внутренним образом лучшего охотника в мире, что более не может действовать – вдруг следующий выстрел будет менее «гениален», чем предыдущий?

Эго победило. Эго сделало жизнь Охотника бесконечной чередой страданий. Но если у Охотника из пьесы есть только одна страсть и один страх, то у обычного человека внутренних ограничений и опасений потерять лицо не в пример больше.

Как работает тщеславие, прекрасно описано в рассказе Василия Шукшина «Чудик». Его герой неплохой, но очень тщеславный человек, боящийся разрушить идеальный образ себя. Попав в магазин, он, не заметив, роняет на пол пятьдесят рублей. Это огромная для Чудика сумма – примерно половина его месячной зарплаты. Увидев купюру на полу и не понимая, что это его собственные деньги, Чудик хочет поостроумнее пошутить над растяпой. Вот как описывает сцену Шукшин:

Кадр из мультфильма «Чудик», режиссёр Мария Филонец, 2014

Второпях, чтобы его не опередил кто-нибудь, стал быстро соображать, как бы повеселее, поостроумнее сказать этим, в очереди, про бумажку.

– Хорошо живёте, граждане! – сказал он громко и весело.

На него оглянулись.

– У нас, например, такими бумажками не швыряются.

Тут все немного поволновались. Это ведь не тройка, не пятёрка – пятьдесят рублей, полмесяца работать надо. А хозяина бумажки – нет.

«Наверно, тот, в шляпе», – догадался Чудик.

Решили положить бумажку на видное место на прилавке.