Майкл Герр - Репортажи

Все спорили, пытаясь определить момент, когда все, если так можно выразиться, пошло вразнос, но к единому мнению не приходили. Служащие в составе Миссии интеллектуалы склонялись к 1954 году как к точке отсчета; а если человек был способен докапываться до таких глубин, как вторая мировая война и японская оккупация, то сходил чуть ли не за исторического провидца. «Реалисты» полагали, что для нас Вьетнам начался в 1961-м, но в целом персонал Миссии считал началом 1965-й, период, следующий за Тонкинской резолюцией, как будто все кровопролитие, происходившее прежде, настоящей войной не считалось. Но можно ли вообще определить точку отсчета роковых событий? Можно просто сказать, что Тропа слез [18]только и могла привести к Вьетнаму, к поворотному пункту, где события замкнутся в круг. Можно увидеть корни вины еще в тех предках нынешних американцев, которые сочли леса Новой Англии слишком неуютными и необжитыми и заселили их дьяволами собственного изготовления. А может, все для нас кончилось в Индокитае еще тогда, когда из-под моста в Дакао выловили труп Олдена Пайла с забитыми грязью легкими. Может, все лопнуло еще под Дьенбьенфу. Но Пайл погиб на страницах романа, а под Дьенбьенфу хоть и по-настоящему, но разбили французов, и для Вашингтона это имело не больше значения, как если бы и французов, наряду с Олденом Пайлом, сочинил Грэм Грин. Как ни крути историю, или вовсе не крути, а бери, как есть, как ни изучай сотни статей, трактатов и «белых книг> и километры пленки, все равно там не найдешь ответа на вопрос, который никто и не думал задавать. Мы строили на обоснованном фундаменте исторических знаний, но, когда фундамент дал трещину и «поплыл», знания не помогли нам спасти ни единой человеческой жизни. Велико было потрясение и велик накал страстей. А под перекрестным огнем фактов и цифр скрывалась тайная история, которую мало кто стремился раскопать.

Как-то в 1963-м Генри Кэбот Лодж [19]прогуливался в сопровождении журналистов по сайгонскому зоопарку, и сквозь прутья решетки на него помочился тигр. Лодж изволил пошутить, сказал нечто вроде: «Тому, кто обрызган тигриной мочой, грядущий год не может не сулить успеха». Наверное, ничто не выглядит таким печальным, как неверно истолкованное предзнаменование.

Многие воспринимают 1963-й как далекое прошлое, когда гибель американца в джунглях была из ряда вон выходящим событием, волнующим своей мрачной новизной. Тогда это еще была не война, а приключение, авантюра по части «плаща и кинжала». Солдат там толком еще не было, не было даже советников, одни лишь мастера «плаща и кинжала», действующие в глуши у черта на куличках, мало кому подчиняясь и давая разыгрываться собственной фантазии до пределов, мало кому доступных. Годы спустя, вспоминая это время, его уцелевшие «герои» предавались воспоминаниям, сравнивая себя с Гордоном, Бёртоном и Лоуренсом [20]— почтенными психопатами еще более древних авантюр, рвавшимися из своих бунгало и палаток задать туземцам перцу, жаждавшими секса и смерти, «утратившими связь со штабами». На Вьетнам обрушились шпионы и диверсанты с дипломами университетов «Плющевой лиги» [21], гоняющие вдоль и поперек в джипах и разбитых «ситроенах» со шведскими пулеметами на коленях. Они в буквальном смысле слова устраивали себе долгосрочный пикник вдоль границы с Камбоджей, скупая китайские рубашки, зонтики и сандалии. Затем появились «спуки» — этнологи, те любили разумом и навязывали свою любовь туземцам, которым стремились подражать, сидя на корточках в черных пижамах и бормоча по-вьетнамски. Был там человек, ставший «хозяином» провинции Лонган, «герцогом» Натранга, были сотни других, слово которых служило непререкаемым законом в деревушках и районах, где они проводили свои операции, пока не переменился ветер, повернув эти операции против них же самих. У «спуков» были свои кумиры, подобные Лу Конейну, «Черному Луиджи», который, по слухам, посредничал между Вьетконгом, правительством Южного Вьетнама, Миссией и корсиканской мафией, или самому Эдварду Лэнсдейлу [22], в шестьдесят седьмом году еще жившему на своей вилле в Сайгоне, угощая чаем и виски второе поколение шпионской братии, обожавшее его, хоть он и сильно к тому времени сдал. Были «спуки» административного типа, появлявшиеся на аэродромах и расчищенных в джунглях просеках, потея в своих белых костюмах, как головки сыра. Были «спуки»-бюрократы, сиднем сидящие в кабинетах Далата и Квинхона либо занимающиеся онанизмом в какой-нибудь символизирующей «Новую жизнь» деревне. «Спуки» из «Эр Америка» [23]готовы были перевозить любое оружие, любое барахло, любую смерть на любое расстояние и в любое место. «Спуки» из частей специального назначения рыскали по стране, яростно демонстрируя выучку, ища вьетконговцев, с которыми можно бы было расправиться.