Калле Книйвиля - Крым наш. Возвращение империи

— Я, к сожалению, не видел никакой поддержки со стороны руководящих органов в Симферополе, где я оказался. Их не было видно. Отряды самообороны собрали парламентариев и затолкали их в зал заседаний, чтобы они голосовали. Я возглавлял одну из групп, я все видел собственными глазами.

Тележурналистка Елена Механик, которая вскоре подойдет к «зелёным человечкам» возле аэропорта, ехала в Крым ночным поездом из Киева в среду вечером 26 февраля.

— Я поехала сразу после большого митинга возле парламента, но когда я села в поезд, я еще не знала, насколько серьезным все окажется. Когда мы ехали, я позвонила в пресс-службу парламента, я всех их знаю, и мы договорились, что в четверг нам позволят снимать внутри в здании парламента. Когда мы утром пришли, я перезвонила. Тогда они сказали, что не могут попасть на свое рабочее место, что произошло что-то непонятное, что вооруженные люди захватили здание. Больше они ничего не знали. Мы, разумеется, сразу же принялись за работу и снимали все происходящее.

Елена Механик хотела сама сообщить о событиях в Крыму, потому что она родом оттуда, и потому что ее 12-летняя дочь тогда еще жила у ее родителей в Симферополе, где училась в украиноязычной школе.

— Это была самая большая украиноязычная школа в Крыму. Теперь она уже, конечно, не украинская. Как только все это началось, мы решили, что дочь останется дома, мы боялись, что могут быть провокации против украиноязычной школы.

Елена Механик и ее телевизионная команда работали в Крыму десять дней, чтобы документировать события. Она жила дома с родителями, другие члены команды — в гостинице. Они снимали одетых в зеленое солдат, когда те захватывали аэропорты и окружали украинские военные базы. Они сообщали также о большой украинской авиабазе Бельбек в окрестностях Севастополя, где Юлий Мамчур, командир авиабазы, со своим невооруженным отрядом шел против зеленых военных, стреляющих в воздух. Драматические телевизионные изображения с Бельбека распространились по всему миру.

Возле украинской военной базы в Феодосии в юго-восточной части Крыма впервые напали на ее команду.

— Когда мы прибыли к базе, мы увидели, что возле нее проходит пророссийский митинг. Они не давали нам подойти, они увидели, что мы с украинского канала. Они начали толкать нас, забрали мой микрофон. Когда я увидела, что казаки пытаются куда-то отвести нашего оператора, я начала снимать на телефон. Затем они забрали и телефон. Но в тот раз мы выкрутились.

В субботу 1 марта новый глава Крыма Сергей Аксенов в письме Владимиру Путину формально попросил российской помощи, чтобы «сохранить мир» на полуострове. В тот же день Путин попросил разрешение российского парламента на использование российской армии на территории Украины. Верхняя палата парламента дала свое разрешение на срочно созванном заседании уже в тот же вечер.

А несколько дней спустя начались перевозки российских военных и военного оснащения через пятикилометровый Керченский пролив на восточном краю Крыма. Но официально Россия и дальше не признавала, что люди в зеленой форме без знаков различия на самом деле являются российскими войсками, и журналисты, пытающиеся снять вторжение, не были желанными гостями. Одним из них была Ирина Седова, работающая тогда на местной радиостанции «Керчь ФM».

— Я разговаривала с солдатами. Они получили информацию, что их повезут на обучение в Новороссийск на российской стороне, но вместо этого их отправили через пролив в Крым. Мы снимали все, паромная переправа в Керчи была действительно важным местом введения российских войск. И когда мы снимали, казаки подходили к нам и угрожали, они даже угрожали оружием, но мы все равно снимали через окна автомобиля. Затем, когда я разговаривала с украинскими пограничниками, они говорили, что командование в Симферополе приказало им замкнуть оружие. Через несколько часов вооруженные казаки подбежали и поставили их к стене. С ними были «зеленые человечки». А потом начали перевозить военную технику из России.

Украинская армия имела базу с 400 военными в Керчи, но они ничего не сделали, — говорит Ирина Седова.

— Я разговаривала с ними довольно много, потому что я делала объезды с волонтерами, которые раздавали им экипировку. Если бы они получили приказ, они могли бы заблокировать паромную переправу, когда началась перевозка российских войск. Но никаких приказов не поступало, а мы сами не могли начинать войну, — говорили они. Позже, когда стали поступать целые конвои, уже не было смысла, ведь что 400 военных могут сделать против такого количества? Так что они оставили базу и уехали.