Николай Никулин - От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров

Не зря мудрый Конфуций все-таки удосужился спросить у Лао Цзы о том, что такое хорошо и что такое плохо. Однако получил типичный даосский ответ: «Определения создают путаницу».

И в самом деле, пока западные модернисты и реалисты, классики и романтики спорили до хрипоты о хорошем вкусе, презрительно избегая пошлости, над определением которой они тоже безгранично спорили, восточная мысль сказала: и ты, и ты прав. Можно ли, скажем, корейского режиссера Ким Ки Дука как-либо жанрово обозначить? Язык не повернется даже назвать его фильмы пресловутым артхаусом. Он просто снимает многоликое кино, которое как пользуется успехом у высоколобой публики, так и зарабатывает приличные деньги в прокате. Иными словами, нравится и тем и тем. А порой и отвращает. Своим фильмом «Остров» (2000) он напугал жеманную фестивальную общественность, неоправданно чувствительную к жестокости на экране (что, впрочем, странно, согласитесь, неужели они, без удержу нарядившись во все драгоценности, думали пойти на очередную сказочную историю о Золушке?). А что они, в сущности, увидели? Романтическую драму с элементами садомазохизма. А по-другому, знаете ли, любовь не возникает между ревнивой блудницей и отчаявшимся самоубийцей. Причем нарушать закон удобнее, находясь на «островках» с маленькими домиками посреди туманного озера. Сюда и в обычные дни приплывают не рыбу ловить, а пользоваться интимными услугами. Условия, конечно, не идеальные – даже нормального туалета нет: приходится либо ходить в дырку в полу, либо справлять нужду прямо в воду. А еще иногда ненасытные плотские забавы караются холодной и жестокой расправой. На Венецианском фестивале во время просмотра одна женщина даже потеряла сознание. Это вам не по красной ковровой дорожке щеголять, согреваясь вспышками фотокамер.

Впрочем, и японский кинематограф, несмотря на громадную популярность Куросавы, был вещью в себе. Что-то необычное, что-то экзотическое, что-то непонятное. При этом национальная индустрия не проявляла охоты свою необычность сделать понятной. А зачем? Если на немытого варвара пролить чистую воду, то вода немедленно станет грязной и лишится своих прежних свойств. Вероятно, поэтому Будда пошел на Восток – туда, где встает солнце истины. Он сам к ней потянулся.

И В САМОМ ДЕЛЕ, ПОКА ЗАПАДНЫЕ МОДЕРНИСТЫ И РЕАЛИСТЫ, КЛАССИКИ И РОМАНТИКИ СПОРИЛИ ДО ХРИПОТЫ О ХОРОШЕМ ВКУСЕ, ПРЕЗРИТЕЛЬНО ИЗБЕГАЯ ПОШЛОСТИ, НАД ОПРЕДЕЛЕНИЕМ КОТОРОЙ ОНИ ТОЖЕ БЕЗГРАНИЧНО СПОРИЛИ, ВОСТОЧНАЯ МЫСЛЬ СКАЗАЛА: И ТЫ, И ТЫ ПРАВ.

Так, о «боге кино», японском классике Ясудзиро Одзу, до 1970-х годов в Европе вообще никто не знал. А заниматься популяризацией японцы решительно отказывались. Это все равно что превращать обратно вино в воду. Изначальные смыслы будут кастрированы во имя мягкого и комфортного их потребления.

А ведь массовый зритель – то еще чудовище. На потеху ему даже мифологические гиганты кайдзю приобрели статус бойцов в супертяжелом весе. В поединке за звание чемпиона среди монстров пусть страдают Токио и Нью-Йорк, ничего-ничего, зато какое разрушительное зрелище! Годзилла против исполинской креветки Эбиры или против самого Кинг-Конга.

Когда в 1965 году приз жюри Каннского фестиваля получил фильм «Квайдан: Повествование о загадочном и ужасном» (1964), едва ли кто-то мог предположить, что японские фольклорные истории о связях с потусторонним миром породят жанр ужасов, в авангарде которого встанет «Звонок» (1998). Это ведь после него нескончаемым потоком полезли изо всех щелей мертвые девочки, невесты и сестры, наводящие страх своими исхудало-бледными лицами, закрытыми длинными черными волосами, на любителей острых ощущений.

Удивительно, почему еще китайских мифологических лисиц-оборотней массово не используют в хоррорах. А то все вампиры да зомби. Может, потому, что лисы эти, олицетворяя собой темную стихию, злом отнюдь не являются. На Востоке же нет четкой границы между злом и добром, она есть только между небом и землей. Вот и лисы, оборачиваясь красивыми девушками, тоже могут любить и страдать, хотя встреча с ними обычно ни к чему хорошему не приводила.

ИНДИЯ КАК РАЗ-ТАКИ ОКАЗАЛАСЬ УМНЕЕ ВСЕХ, ПОСТРОИВ СВОЙ БОЛЛИВУД. НЕ ОБРАЩАЯ НИ НА КОГО ВНИМАНИЯ, ОНИ ПРОДОЛЖАЮТ ПЕТЬ И ТАНЦЕВАТЬ, ПОДДЕРЖИВАЯ ТЕМ САМЫМ МИРОВУЮ ГАРМОНИЮ.

Просмотр азиатского фильма можно сравнить с медитацией: голова полностью отключается, улавливается лишь настроение. Зритель должен быть подобен философу Чжуан-цзы, который, увидев сон, что он беззаботно порхающая бабочка, задался вопросом: «А может быть, я – бабочка, которой снится, что она – Чжуан-цзы?» Ты уже не ты, когда смотришь историю других людей.