Пьер Прудон - Литературные майораты

При этомъ случаѣ я могу привести приговоръ императорскаго суда, лично меня касающійся. Въ 1836 году я издалъ (анонимно) учебникъ всеобщей грамматики въ видѣ продолженія къ Éléments primitifs Бержье. Книга почти вовсе не разошлась. Впослѣдствіе, послѣ болѣе серьознаго изученія предмета, найдя свою книгу весьма несовершенною, я рѣшился пожертвовать ею и продалъ оставшіеся экземпляры изданія мелочному торговцу. Одинъ книгопродавецъ выкупилъ ихъ у лавочника въ 1852 г. и пустилъ ихъ въ продажу подъ моимъ именемъ. Написавши эту книгу, я и не думалъ отъ нее отрекаться, но не выставилъ на ней своего имени потому, что не былъ увѣренъ въ ея достоинствѣ. По какому же праву постороннее лицо рѣшилось продавать эту книгу и объявлять мое имя безъ всякаго съ моей стороны согласія, въ то время, какъ я думалъ передѣлать свое сочиненіе и вознаградить вторымъ изданіемъ убытки, понесенные отъ перваго? — Конечно я имѣлъ право считать мои авторскія и издательскія права нарушенными. Безансонскій коммерческій судъ рѣшилъ дѣло въ мою пользу, но апелляціонный судъ взглянулъ на вопросъ съ другой точки зрѣнія. Онъ рѣшилъ, что процессъ начатъ мною не изъ любви къ истинѣ, а вслѣдствіе оскорбленнаго самолюбія, вслѣдствіе желанія уничтожить компрометирующее меня сочиненіе; что нельзя дозволить писателямъ подобнымъ образомъ обманывать публику и т. д. На это я отвѣчалъ, что книгопродавцу слѣдовало бы дождаться появленія въ свѣтъ новаго изданія моего сочиненія и тогда, сравнивъ его съ старымъ, онъ могъ бы сколько угодно обличать меня передъ публикою. Но не смотря на всѣ эти возраженія софисту было отказано. Рѣшеніе суда было основательно только въ одномъ пунктѣ, именно въ томъ, что мысль, обнародованная авторомъ, становится съ той поры общественною собственностью. Ко мнѣ этого принципа нельзя было примѣнить потому, что я въ это время намѣревался приступить къ новому изданію своего сочиненія, на что, вслѣдствіе закономъ предоставленной мнѣ привилегіи, имѣлъ полное право. Слѣдовательно, судъ, допустивши продажу подъ моимъ именемъ сочиненія, отъ котораго я отказывался, нанесъ мнѣ значительный ущербъ.

Подъ понятіемъ коммандита разумѣется сдѣлка, посредствомъ которой образуется такое торговое товарищество, въ которомъ одинъ или нѣсколько членовъ распоряжаются дѣлами, а прочіе члены участвуютъ въ предпріятіи только денежными выгодами т. е. ввѣряютъ свои капиталы активнымъ членамъ. Такое товарищество въ французскомъ торговомъ кодексѣ называется Société on commandite (Code de commerce, art. 23, éd. N. Bacqua de Labarthe, Paris, 1862.) Наше законодательство называетъ такое общество товариществомъ на вѣрѣ и говоритъ, что оно «составляется изъ одного или многихъ товарищей съ пріобщеніемъ одного или многихъ вкладчиковъ , которые ввѣряютъ первымъ извѣстныя суммы своихъ капиталовъ въ большемъ или меньшемъ количествѣ». (2130 ст. 1 ч., X Т. Зак. Гражд., изд. 1857.) Профессоръ Мейеръ называетъ еще такое товарищество неполнымъ и безъименнымъ или анонимнымъ . (Русское Гражд. Право Мейера, ч. 2. стр.351 и 352. изд. 2-ое., 1861 г.). Названіе анонимнаго общества (société anonyme, unbenannte Gesellschaft) примѣняется впрочемъ не къ однимъ товариществамъ на вѣрѣ, но (еще чаще) относится и къ акціонернымъ компаніямъ. (См. Code de commerce, art. 29, 30 и Bluntschli, Deutsches Privatrecht, München 1860, 2 Aufl, § 139, S. 383).

Переводя стоящее въ подлинникѣ слово prêt , — ссудою , мы спѣшимъ оговориться, что употребляемъ слово ссуда въ обширнѣйшемъ смыслѣ, въ томъ, въ какомъ принято употреблять его въ общежитіи, а не въ техно-юридическомъ его значеніи. На языкѣ научномъ — ссуда означаетъ договоръ, посредствомъ котораго одно лицо безмездно предоставляетъ другому на извѣстное время (а иногда и безъ опредѣленія срока) право пользованія какимъ либо движимымъ имуществомъ, причомъ ссужаемое лицо обязывается возвратить (по минованіи надобности или срока) полученную вещь собственнику въ томъ же видѣ, въ какомъ она была принята. Въ общежитіи же подъ ссудою понимается и отдача вещи на подержаніе и заемъ, причомъ безмездность вовсе не считается непремѣнною принадлежностью сдѣлки. Мы полагаемъ, что именно въ такомъ значеніи употреблено Прудономъ слово prêt , которое означаетъ у него то заемъ (mutuum, — prêt de consommation), то ссуду (commodatum, — prêt à usage, ou commodation), то имущественный наемъ (locatio rei, — louage des choses).

Вопросъ о правѣ собственности можетъ быть любопытнѣйшій изъ вопросовъ, занимающихъ XIX вѣкъ, такъ какъ онъ интересенъ и съ юридической, и съ политической, и съ экономической, и съ нравственной точки зрѣнія, долго былъ камнемъ преткновенія и для публики, и для большинства писателей. Мнѣ самому случилось на немъ споткнуться, но я имѣю передъ своими собратьями хоть то преимущество, что сразу понялъ всю трудность этого вопроса и предугадалъ его разрѣшеніе. Думали, что достаточно одного здраваго смысла для разрѣшенія задачи, которая обхватываетъ всѣ стороны общественной жизни, которая впродолженіи 4000 лѣтъ не поддается философскому анализу, основной принципъ которой формально отвергался величайшими изъ мудрецовъ. И вотъ, зажмуривши глаза, всякій вздумалъ лѣзть на арену и браться за защиту несчастнаго института, за что и награждался благодарностью народовъ, которые всегда поклоняются людямъ, отстаивающимъ дорогія ихъ вѣрованія. И въ академіи, и на трибунѣ, и въ школѣ, и въ печати всякій хвастается тѣмъ, что разбилъ софиста ; къ чему же привела эта блистательная побѣда? — Истина скрылась, а сомнѣніе стало еще безнадежнѣе, самый же институтъ собственности подвергся такимъ преобразованіямъ, что есть причина опасаться за его существованіе. Правительство, конечно, въ этомъ нисколько не виновато: усиливая репрессивныя мѣры, изобрѣтая новыя гарантіи, всѣми силами отстаивая институтъ права собственности, оно и не воображало, что право собственности вовсе не нуждается въ подобныхъ поддержкахъ, что если оно теряетъ свою самостоятельность, то превращается въ простую привилегію, утрачиваетъ всякое значеніе; такимъ-то образомъ, вступивъ въ союзъ со штыками, истина и справедливость безвозвратно погибаютъ.