Герман Устинов - Смена эпох

Как-то в канун Первого мая ему принесли стихи, написанные на обычном тетрадном листе. Там были строчки, которые очень понравились молодому композитору:

— Это было как раз то, в чем так нуждался тогда полуфеодальный Афганистан с его только зарождавшимся рабочим классом. Я за одну ночь написал мотив к этим словам. А товарищи по партии переписали вручную в тысячах экземплярах текст. Назавтра вся первомайская демонстрация пела эту песню.

— Кому же принадлежат слова песни? — спрашиваю я.

— Мне так и не довелось узнать имя поэта, — с сожалением говорит Масхур. — В ту пору нравы королевской охранки были крутыми. Авторство политических песен содержалось в строжайшей тайне, как и имена исполнителей. Чтобы полиция не могла взять меня во время митинга, товарищи немедленно подхватывали начатую мною песню. А против многотысячного хора власти были бессильны. Всех не арестуешь. Вот почему имя поэта тогда осталось неизвестным.

Джамал Масхур шел к своей нынешней мудрости и славе трудно и долго. Сегодня ему сорок лет, а петь он начал с шести. В те детские и отроческие годы он исполнял в основном песни о коварстве и любви, о народных богатырях и алчных богачах, добрых правителях и хитрых визирях, о славных полководцах и великих поэтах.

В лицее «Хабибия», где Джамал учился двенадцать лет, он был участником всех школьных концертов, а вскоре и непременным победителем проходивших здесь музыкальных состязаний. Консерваторий и музыкальных училищ в пору его юности в Афганистане не было. Лишь после университета он несколько месяцев проучился на вечерних курсах, где старый мастер обучал любителей музыки основам композиции.

Когда Джамалу исполнилось семнадцать лет, его пригласили на кабульское радио и попросили записать несколько песен для игры «Молодые таланты». Авторам программы так понравился его голос, что итогом встречи стал сольный концерт юноши-лицеиста, прозвучавший на всю страну. Он вызвал восторженные отклики у слушателей, добрые слова у опытных исполнителей. Нового певца поддержал крупнейший деятель афганского искусства — драматург, художник, поэт и композитор Абдул Гафур Брешна. Это окончательно решило судьбу Масхура.

Он понимал, конечно, что песнями в Афганистане прожить трудно, что даже самые уважаемые мастера позволяют себе заниматься музыкой только в свободные часы. После лицея, который он закончил первым учеником, Джамал поступил на филологический факультет Кабульского университета. Защитив диплом, пришел преподавать литературу в свой же лицей «Хабибия», где проработал десять лет, вплоть до Апрельской революции. Вскоре после нее партия начала объединять вокруг себя известных художников, выдвинув идею создания Союза деятелей искусств ДРА, и предложила Масхуру стать одним из его основателей.

Еще больше он был нужен республике как выдающийся создатель и исполнитель политических песен. «В репертуаре наших народных певцов преобладали любовные, лирические, шуточные, праздничные мотивы, — говорит Масхур. — Моя жизнь совпала с самыми решающими, переломными годами в жизни моей родины, и, естественно, в эти годы политическая песня вышла на первый план. Поначалу песня протеста, затем — песня призыва, она стала оружием и рупором партии».

…Какое свое произведение он считает самым удачным, самым любимым? Долгое время это был «Рабочий человек». Но вот в стране произошла революция. Ее враги, как внутренние, так и внешние, с первых дней ополчились на молодую республику. «Мы поняли, что защитить революцию так же важно, как совершить ее. Тысячи молодых афганцев — рабочие, солдаты, дехкане, мужчины и женщины — взяли в руки оружие. Тысячи их погибли в бою. Однажды в Кабульском горкоме партии мне сказали, что завтра уходит в бой большой отряд жителей столицы. Будет митинг. Нужна хорошая песня. И вновь в одну ночь я написал песню, которую потом запел весь народ, — «Солдаты революции». Я пел ее несчетное число раз на заводах, в солдатских аудиториях, в лицеях и кабульских вузах, в военных госпиталях, на городском стадионе, в семьях погибших… Я думаю, чтобы разговор наш был полнее, стоит послушать ее и сегодня».

Он приносит из соседней комнаты светло-коричневую лакированную музыкальную шкатулку, двадцать лет назад подаренную ему отцом. Это небольшой прямоугольный ящик с клавишами и трехступенчатыми мехами, прикрепленными к фасадной стенке. На шкатулке латинскими буквами вытиснено одно слово: «Гармония».