Дун Цин - Чтецы

Дун Цин (молодым зрителям) : Если вы видите, что ваши родители ведут себя с вами сдержанно, с опаской, это не значит, что они вас боятся, – наоборот, это признак того, что вас любят. Давайте будем это ценить!

Май Цзя:Очень правильные слова!

Дун Цин:Когда ваш сын уезжал за границу, вы его как-то напутствовали?

Май Цзя:Я приготовил для него записную книжку и в нее вложил два конверта: в одном было две тысячи долларов, а в другом – письмо, которое я сегодня хочу прочитать. Когда мы с ним прощались, я тихонько положил это всё в его чемодан.

Дун Цин:Как он отреагировал, когда прочитал письмо?

Май Цзя:Прислал два плачущих смайлика. (Смех в аудитории.)

Дун Цин:Это молодежь так смеется. Вот как они сейчас относятся к своим родителям: пишешь им кучу слов, а они тебе в ответ – смайлик…

Май Цзя:Но только я сам от этих смайликов прослезился. Он меня растрогал уже тем, что прислал хотя бы эти две слезинки.

Дун Цин:Этого было достаточно, чтобы почувствовать его дружеское отношение?

Май Цзя:Да. Он этим открыл свое сердце, начал меня понимать. Я даже думаю, что та любовь, которую он сейчас никак не проявляет, потом вдвойне ко мне вернется.

Дун Цин:Так же, как и в ваших отношениях с отцом?

Май Цзя:Да. Жизнь всё уравновешивает. Верный и преданный человек всегда получит в ответ верность и преданность, а смелый и отважный увидит вокруг себя смелость и отвагу.

Дун Цин:Я чувствую, что слова, которые вы сегодня здесь сказали, полны настоящего чувства, они – результат долгих размышлений. Для нас всех это важно и ценно. Ну что же, вы готовы нам читать?

Май Цзя:Готов. Я думаю, что самое важное для писателя – несмотря на все трудности стать тем, кем хочешь, и суметь передать свой личный опыт читателю, сделав личное и частное универсальным. Я надеюсь, что это мое письмо к сыну выражает нечто общее для всех.

Сын, когда ты прочитаешь это письмо, я уже буду от тебя за десять тысяч ли , на другом конце земного шара. Мир так велик, а мы такие маленькие, но мы не хотим уступать ему – поэтому ты и уехал. К этому дальнему путешествию мы готовились целых восемнадцать лет. И вот этот день настал. Может быть, жизнь уведет тебя еще дальше.

Я не бывал в Филадельфии, но, по-моему, луна там не больше, чем в Ханчжоу. И не меньше. Дома там точно из такого же железобетона. На улицах тоже ходят люди и снуют машины. У людей цвет кожи не такой, как у нас, но сердце болит у них от тех же самых чувств, и жизнь их, как и наша, полна беспокойства и беспечности, горечи и радости. Мир очень велик, но в целом в нем мало что меняется. А вот тебя затронут большие перемены. Теперь не будет бесплатного повара, никто вместо тебя не сходит за покупками, не уберет в комнате, не разбудит тебя, не будет рядом ни водителя, ни психотерапевта, и твои родители превратятся в письма, телефонные звонки, воспоминания. Отныне тебе обо всём заботиться и всё делать самому: проголодался – иди на кухню, устал – сам придумай, как расслабиться, заплакал – сам себе вытирай слезы, заболел – сам ищи докторов и лекарство. На этот раз всё совсем по-другому: ты стал сам себе и отец, и мать, и дедушка с бабушкой. Сегодня волшебный день – ты как будто разом повзрослел.

Но это только как будто, а не на самом деле. На самом деле ты только на пути к тому, чтобы стать взрослым. Если над тобой не блеснет звезда удачи, то путь этот будет долгим и трудным, полным невзгод. Я люблю тебя и хочу, чтобы над твоей головой высоко светила звезда удачи и помогала тебе – отводила бури и разгоняла тучи, чтобы тебе всю дорогу ярко светило солнце и дул легкий попутный ветер. Но я этого сделать не могу, а если бы и мог, то – прости, сын, – не стал бы. Почему? Потому что я люблю тебя. Потому что иначе твоя жизнь будет пустой, унылой, вялой – не лучше, чем у рыбки в аквариуме, или у цветка, выращенного в горшке, или у домашней собачки с колокольчиком на ошейнике. Мне было бы тогда стыдно. Потому что в этом случае ты бы проиграл. Ты сможешь проиграть, но только не так – уж лучше погибнуть от солнечного зноя, захлебнуться в море, замерзнуть насмерть от стужи. Для мужчины, наверное, нет большего стыда и позора, чем жизнь комнатной собачки!