Михаил Эпштейн - От совка к бобку - Политика на грани гротеска

Видимо, есть что-то вещее (не хочется говорить «зловещее») в исторических рифмах с интервалом в столетие. Вот почему в стародавнее, довоенное время, всего полгода назад, 31 декабря 1913 г., у меня вырвалось такое пожелание к Новому году — друзьям в Фэйсбуке:

«С Новым годом! И пусть события в нем пишутся белым стихом. Т. е. без рифмы к 1914 г. То же пожелание и к последующим годам, в т. ч. 2017. Пожалуйста, без рифм!» Боюсь, однако, это пожелание не было услышано Тем или теми, от кого зависит их исполнение. Боюсь, что настоящий Двадцать Первый Век еще только на пороге — и нам мало что известно о нем, кроме того, что он обещает быть жестоким.

«Новым средневековьем» назвал грядущий XX век Николай Бердяев в своей одноименной книге 1924 г. Его приметы — коммунизм, фашизм, евразийство, идеократия, индоктринация масс, отрицание ценностей Нового времени: гуманизма, индивидуализма, рационализма и демократии.

Казалось, Новое средневековье, начавшееся в 1914 г., ушло в прошлое вместе с крушением фашизма и коммунизма и с падением железного занавеса в 1989 г., т. е. продлилось примерно 75 лет. Следующая декада, 1990-е, прошла под знаком эйфории от глобальной победы демократии и рационализма западного стиля — человечество вернулось на магистраль Нового времени.

И вот XXI в. начался со взрывного рецидива нового средневековья, теперь исходящего от исламизма и, как становится ясно, от России, примкнувшей к этому новейшему медиевализму (medievalism хочется переписать как midevilism, поскольку Богу оно поклоняется так, что дьявол не мог бы придумать лучше). Это Новейшее средневековье XXI в. отличается от просто Нового средневековья XX в. тем, что оно постсекулярное, постутопическое и постфутуристическое, т. е. опирается на религиозно-национальную традицию, на традиционализм как таковой, и обращено в прошлое, а не в будущее. У него, в отличие от тоталитаризма XX в. (особенно коммунистического), нет опоры внутри западных обществ, оно может рассчитывать лишь на силовую внешнюю экспансию либо на автаркию.

Новейшее средневековье пришло на смену постмодерной эпохе, которая отделяет его от Нового и определяет разницу этих двух средневековий, разницу между фашизмом 1920–1940 гг. и шизофашизмом начала XXI века. Собственно фашизм — цельное мировоззрение, соединяющее расовую теорию, империализм, национализм, ксенофобию, великодержавность, антикапитализм, антидемократизм и антилиберализм. Шизофашизм — это расколотое мировоззрение, своего рода пародия на фашизм, но серьезная, опасная, агрессивная пародия. Это фашистская истерика, за которой скрывается вполне холодное сознание своих меркантильных расчетов. Фашизм проявляется в отчаянной ненависти к свободе, демократии, ко всему чужестранному, к людям иной идентичности, в стремлении искать врагов, подавлять все живое. Но это насильническое, тоталитарное мировоззрение находится в шизофреническом расколе со стремлением использовать те самые блага, которые обеспечивает «враг»: недвижимость за рубежом, привилегия давать образование детям в странах «пиндостана», проводить там отпуск и т. д. Особо яркая черта шизофашизма — действовать под маской борьбы против фашизма.

Очевидно, не следует путать эти два средневековья, Новое (XX в.) и Новейшее (XXI в.) Последнее, фундаменталистское, традиционалистское, ближе к старому средневековью и, можно надеяться, быстрее уйдет в прошлое вслед за ним.

Пытаясь применить бахтинское понятие хронотопа к российско-советской цивилизации, обнаруживаешь любопытную закономерность: хронос в ней вытесняется и поглощается топосом. Хронотоп переворачивается в топохрон, время опространствлено.

Сама история этой страны, как писал еще В. О. Ключевский, состояла в непрерывной колонизации новых земель, завоевании пространства на все четыре стороны света, а затем — как настаивал Н. Ф. Федоров, ссылаясь на распахнутость и «небо-емкость» русской равнины, — и на «пятую» сторону, в направлении открытого космоса. История России — это проекция ее географии, и исторические периоды отмечаются не чисто временными изменениями, а расширениями в пространстве.