Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Так принятый на излете правления Петра Порошенко закон о языке окончательно переводит русский язык на «кухонный уровень». С 2020 года обучение во всех школах полностью переведено на украинский. Все культурно-массовые мероприятия должны проводиться исключительно на государственном языке. Телепередачи на русском или других языках должны дублироваться на украинском, а если кто-то из участников программы говорит на другом языке, то телерадиокомпания должна обеспечить синхронный перевод.

На практике это означает, что в Восточной Украине, где практически все говорят на русском, этот язык будет окончательно вытеснен на кухню, а даже дискотека в чисто русском городе обязана проходить на украинском. В общем-то, это уже близко к порядкам в фашистской Румынии.

Самое интересное, что эти, мягко говоря, странные меры поддерживают многие русскоязычные жители Восточной Украины.

Примечательно мнение выпускника факультета социологии Харьковского университета Евгения Каплина. Сегодня он возглавляет гуманитарную миссию «Пролиска» на юго-востоке страны и почти все время проводит в прифронтовой зоне, помогая местным. Русскоязычный Женя подчеркнуто дистанцируется от политики, его никак нельзя заподозрить в симпатиях к той или иной партии.

— Как социолог я прекрасно понимаю такую политику. Ее цель — с помощью языка объединить жителей Украины разных национальностей в единый народ. Может, делается это излишне жестко, но идея-то хорошая! — убеждает меня Евгений.

В разговор вступает его подруга, миловидная русская девушка лет двадцати пяти, вынужденная переселенка с «временно оккупированной территории»:

— Мы все, не только украинцы, но и русские, татары, евреи — граждане Украины, и что же плохого, если основным языком для нас будет украинский?

Такое мнение сегодня получает все большее распространение на Украине, и стоит признать, что число сторонников украинизации резко увеличилось после начала войны в Донбассе.

— Агрессия России показала, насколько опасен «Русский мир», и нам нужно всеми средствами уничтожать свое общее прошлое с Россией, — заявил мне знакомый киевлянин. — Я, например, теперь пытаюсь говорить только на украинском, это еще один мой маленький шаг к окончательному разрыву с проклятым Мордором!

Даже если согласиться с тем, что украинизацию спровоцировал Кремль (хотя реально она началась до войны на Донбассе), это не меняет страшную ситуацию: на огромной территории, где испокон веков люди говорили по-русски и ощущали себя частью России, язык Пушкина и сама культура фактически вытесняются из обращения.

Кстати, если бы во время моей экскурсии в Киеве я сказал бы местным школьникам, что в Киеве будут заставлять говорить по-украински, то они бы сочли меня не совсем нормальным человеком. Вспоминается современный анекдот о том, как Гагарин вернулся в наше время:

— Ну что, на Марс слетали?

— Нет.

— Гм, ну а какие новости?

— Да вот, с Украиной пленными меняемся…

На лице Гагарина появляется растерянное, туповатое выражение:

— С кем, с кем меняетесь?!

Чтобы «освободить» жителей Украины от российского наследия, сегодня в Украине пытаются стереть все упоминания об общем с Россией прошлом. Хорошим подспорьем в этом деле стал пакет законов о декоммунизации, принятый Радой.

«Декоммунизацию» курирует Украинский институт национальной памяти. Этот институт, взявший на себя, по сути, функции министерства культуры, был создан по инициативе Виктора Ющенко для «воссоздания справедливой истории украинской нации» и «формирования и реализации государственной политики в этом направлении». Так, по данным мониторинга Украинского института национальной памяти, первоначально изменению подлежали названия 76 городов и поселков городского типа, а также 795 сел и поселков.

«Идеологичность» в работе Украинского института национальной памяти проявляется очень четко.

— Институт интересуется лишь идеологически выдержанными покойниками. Так, я говорил им, что в Венгрии могилы советских воинов Первого Украинского фронта, где преобладали украинцы, находятся в ужасном состоянии, но мне прямо ответили: «Да, это украинцы, но это червонные украинцы, то есть неправильные», — жалуется мне заместитель председателя общества поляков Украины Владислав Зварич.

Или еще один пример. Украинский военный Вадим Дорофеенко занимался поисками останков советских воинов, а на их могилах ставил звезды. Возник скандал: Дорофеева обвинили в нарушении закона о декоммунизации. Правда, военному удалось доказать, что закон декоммунизации не распространяется на захоронения, но паспорт на «идеологически не выдержанные» захоронения ему не дают. Это означает, что могилы не включены в кадастр — и их безнаказанно может разрушить любой желающий.