Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Кроме того, среди среднеазиатских диссидентов было очень много людей с, мягко говоря, неадекватным поведением. Так, лауреат премии Human Rights Watch и самый известный и популярный на Западе узбекский правозащитник 90-х годов прошлого столетия использовал адресованное ему письмо от узбекских властей в качестве туалетной бумаги, а затем факсом послал этот «ответ» отправителю. Однако несколько лет назад этот борец за справедливость жестоко обиделся на Запад за то, что он (Запад) стал иметь дело и с другими правозащитниками, и немедленно перешел на сторону властей.

Свято место пусто не бывает: и сейчас наиболее известная узбекская диссидентка не только имеет справку от психиатра, но и сама признает, что у нее определенные проблемы с психикой.

Интересна и судьба бывшего председателя не признаваемого Ташкентом Независимого союза журналистов. Этот молодой человек жил (и отнюдь не платонически) у себя на квартире с малолетними беспризорниками. Когда же его посадили, то весь западный мир просто захлебнулся от возмущения: все были уверены, что храбрый и принципиальный репортер невиновен, а власти мстят ему за его профессиональную деятельность.

Благодаря титаническим усилиям американских дипломатов «узник совести» скоро был освобожден и оказался в США. Однако после нескольких дебошей и контактов с полицией храбрый правозащитник разочаровался в американской действительности. Он стал распространять в интернете сообщения о бесправной фашистской Америке, подозревал, что ЦРУ вставило ему в мозг специальную машинку, жаловался на США английской королеве и просился домой (денег на билет у него просто не было).

К слову сказать, западные правозащитники, работавшие в Средней Азии, были очень хорошие и честные люди. Но их идеализм граничил с крайней наивностью: они искренне верили, что весь мир должен жить по тем же правилам, что за века сложились на их сытых благополучных родинах. Если честно, их мессианство и безапелляционная уверенность, что все должно быть как у них, меня раздражали. Это были типичные, если использовать терминологию братьев Стругацких, «прогрессоры». Только менее умные и глубокие, чем герои фантастического романа советских фантастов.

Кстати, и у этих в целом хороших людей, похоже, были изъяны. Есть подозрения, что защищать они были готовы только своих. Так, как-то я захотел дать заметку о нелестном, нарушающем права человека поступке чиновника американского посольства в одном из государств региона. Увы, ее отклонили: не наша тема. Несколько лет назад киргизские власти не пустили в республику постоянно проживающего здесь десятки лет с семьей (имеющего квартиру!) политолога с российским паспортом. Отказ во въезде (де-факто домой) объяснялся тем, что ученый писал нелестные вещи о киргизских властях. Я уже из США связался с одним из занимающихся Киргизией западных правозащитников, но тот мне ответил, что они не собираются защищать политолога, так как он «совсем не демократ». Это была правда, к слову сказать, и я отнюдь не разделял взгляды этого человека, но какая разница, если в данном случае он пострадал (и серьезно!) за свои убеждения?!

Возможно, не в последнюю очередь именно особенностями местных диссидентов и объясняются неудачи построения демократии в Центральной Азии.

Покойный президент Узбекистана Ислам Каримов не уставал повторять, что гражданская война в Таджикистане, таджикская смута — прямое следствие предшествующих ей политических свобод, но тогда я не верил этому диктатору и убеждал себя в том, что в Таджикистане лишь произошла трагическая случайность, а в других странах региона демократия принесет стабильность и благополучие.

По иронии судьбы в Киргизии — другом среднеазитском форпосте демократии — я стал как раз жить в «эру революций». С момента первой «тюльпановой» (по другой версии — «урючной») революции, свергшей президента Аскара Акаева, политическую ситуацию в республике предопределял диктат толпы.

Помню, что накануне каждого митинга владельцы частных домов в Бишкеке ставили на окна решетки, поскольку в эти дни город заполняли толпы полупьяной сельской молодежи, и ходить по улицам становилось небезопасно.

Я часто бывал в Киргизии на митингах и могу с уверенностью утверждать, что большинство демонстрантов (часто пьяных) даже в общих чертах не могли объяснить, против чего они протестуют. Их невежество было легко объяснимо: значительная часть из них бунтовала за денежное вознаграждение. В республике даже была популярна шутка: «Новая туристическая услуга для иностранцев: «Хотите посидеть в президентском кресле — нет проблем! Заплатите несколько десятков тысяч долларов, и мы специально для вас организуем небольшую революцию!». Такса за работу участником митинга была ничтожной — всего $ 8-12 в местной валюте, так что действительно позволить себе «организовать» революцию мог даже и не слишком богатый человек. А вот в Украине те же услуги стоили значительно дороже: некоторые участники Майдана получали сто долларов в день плюс оплату гостиницы. Правда, справедливости ради стоит добавить, что процент «идейных» на митингах в «незалежной» был значительно выше, чем в Киргизии.