Олег Платонов - Ленив ли русский мужик?

Конечно, эти откровения не отражают представлений всей нашей молодежи, но, тиражированные на миллионах экранов они могут повлиять и на других молодых людей, ищущих жизненные ориентиры. Ведь от того, насколько молодой человек пропитается мыслями и взглядами своего героя, зависит формирование его нравственных ценностей.

Сегодня по нашей стране бродят не менее миллиона лиц без определенных занятий, официально именуемых «БОМЖ» (без определенного места жительства), или «БОРЗ» (без определенного рода занятий). Труд для этих людей — печальная необходимость, которую они нередко предпочитают заменять воровством. Дальневосточные ученые, исследовавшие тунеядство и бродяжничество в своем регионе, считают, что причина бродяжничества этих людей в том, что они не получили трудового воспитания, или, говоря словами Толстого, «потеряли способность, охоту и привычку зарабатывать свой хлеб». Выборочное статистическое обследование бродяг показало, что две трети из них ранее судимы, более трети — люди 30–39 лет, седьмая часть — женщины, большинство разведено. Преобладающее большинство бродяг имеет детей.

Журналист Алексей Лебедев, проживший среди бродяг около года, считает, что «на некоторую часть бродяг можно взглянуть как на продукт нашей романтики. Сейчас многие сокрушаются: строили грандиозные гидростанции, заводы, БАМ, не думая о жилье и быте тех, кто строил. Масса героев, покорителей природы, оказалась без крыши над головой (я не имею в виду тесные общежития). Позвали людей в голубые дали: «Ребята, палатка это прекрасно! Выстройте Зейскую, Бурейскую электростанции — поедете дальше!». Не все выдержали испытания «романтикой». Единицы становятся бродягами, а сотни временщиками. Им — что тайгу рубить, что дом ломать. Лишь бы платили. Бродяжничество — это, наверное, утрата всякой морали, в том числе и трудовой: забетонировать — разбить, построить — разрушить…»

Сложившаяся в стране система труда сама воспроизводит лодырей и прогульщиков, постоянно отвлекая людей от места основной, профессиональной работы, направляя их на непрофессиональное выполнение чуждых им видов труда.

В сфере труда нашей страны кое-где и по сей день бытуют троцкистско-сталинские, административно-репрессивные формы организации труда. Прежде всего это относится к труду в местах заключения и военных «трудовых армиях».

Возьмем трудовые колонии. На сегодняшний день по объему выпускаемой продукции трудовые колонии, входящие в систему Министерства внутренних дел, занимают шестое место среди производственных министерств страны. Здесь продолжают жить «трудовые» традиции Беломорканала, заложенные Сталиным и Ягодой… Производство ведется на устаревшем оборудовании, в тяжелых условиях, безо всякой охраны труда. Причем, в лагерях по-прежнему существует «трудовая-нетрудовая» иерархия («блатной закон»), согласно которой работу выполняют так называемые «мужики» (люди, как правило, совершившие преступление случайно и желающие побыстрей вернуться к привычной жизни), уголовная же верхушка из «первой пятерки» блатных чаще всего не работает, заставляя свою норму выполнять «мужиков» (а нормы рассчитаны на здоровых, хорошо питающихся людей).

Пятьдесят процентов заработанного осужденными в колонии изымается на содержание правоохранительных органов, а многие осужденные отчисляют средства и на другие цели. На продуктовый ларек разрешается тратить 10–15 рублей в месяц. «И выходит… («мужик») через несколько лет из ворот колонии потерявший здоровье, без денег, измученный долгой унизительной зависимостью, профессионально ни к чему не пригодный». А ведь таких «мужиков» сейчас в колониях около 800 тысяч, а в 70-х годах было в два раза больше.

Наряду с принудительным трудом заключенных широкие масштабы имеет принудительный солдатский труд. Солдат, взятый на службу, чтобы защищать Родину, используется министерствами и ведомствами (Минводхоз, Минтрансстрой, Минтяжстрой и мн. др.) как неквалифицированная рабочая сила, которую можно эксплуатировать выше всяких возможностей и при безразмерном рабочем дне.

«В «военно-трудовых армиях» сегодня работают, по нашим примерным расчетам, не менее миллиона человек. Своим трудом эти армии значительно облегчают жизнь паразитирующим на солдатском труде министерствам и ведомствам. Как правильно отмечается: «Привлечение солдат к выполнению плановых заданий «развращает» многие наши ведомства, они перестают соразмерять свои желания и возможности: рабочая сила-то ведомству ничего не стоит». Ни соцкультбыт нормальный создавать, ни зарплату человеческую платить солдатам, по мнению руководителей ведомств, не надо. И эксплуатация труда здесь не в меньшей степени, чем у заключенных в трудколониях.