Стивен Поттс - Второе нашествие марксиан - Беллетристика братьев Стругацких

«Туманность Андромеды» возвращает нас к утопическим произведениям 1920-х годов. В ней Ефремов изображает мир, каким он стал через несколько веков. В этом мире человечество поддерживает связь со многими инопланетными разумами. Хотя Земля достигла гуманистически-социалистического совершенства, отдельные личности все еще сталкиваются с техническими и эмоциональными проблемами, вызванными жизнью в космосе. Герои Ефремова, хотя и представляют собой «сверхлюдей», все еще страдают от сомнений и боли. К сожалению, если в некоторых аспектах они «сверхлюди», то в других аспектах они недостоверны; по литературным стандартам Ефремова часто постигает неудача в передаче характеристик, в выборе мотивировки и тона. В «Туманности Андромеды», как и в других его работах, он слишком часто сбивается на театральные эффекты или неприкрытое поучение. Тем не менее, Ефремов изменил облик советской фантастики, вдохнул новую жизнь в жанр, вдохновил своим примером новое поколение писателей, читателей и критиков, и положил начало «второму марксианскому вторжению» в фантастику.

Идеологическая битва, разразившаяся в критических и литературоведческих кругах после выхода «Туманности Андромеды», была выиграна Ефремовым и «теплым потоком» не в последнюю очередь благодаря бешеной популярности нового течения и нескольким новым критикам. Росла вера в то, что научная фантастика переросла чисто техническое предсказание близкого будущего. Для того, чтобы писать качественные произведения, фантаст должен был овладеть литературным мастерством и гуманистической перспективой наряду с техническими моментами.

«Мы берем за критерий при оценке произведения все, что помогает развитию личности, расширяет ее горизонты, вдохновляет ее возвышенными идеалами, облагораживает ее морально и интеллектуально, улучшает ее эстетическое восприятие окружения, помогает проникнуться понятиями добра и зла в нашем мире и острее реагировать на них, — словом, все, что помогает развитию истинно человеческого в человеке».

Вероятно, никакое утверждение не может лучше обрисовать взгляды Аркадия и Бориса Стругацких. Как наиболее преуспевшие ученики Ефремова, они оказались на острие критической борьбы между «теплым потоком» и «холодным потоком».

С самого начала их творческой деятельности братья Стругацкие оказались в центре критико-идеологических дискуссий их родной страны. Их называли наиболее характерными — после Ефремова — авторами нового «теплого потока» и поклонники, и противники. Первая волна критики пришлась на период между 1959 и 1962 годами. Друзья превозносили гуманизм и реализм персонажей Стругацких, в то время как консерваторы утверждали, что они (персонажи) слишком приземлены, слишком грубы, слишком привержены сленгу и просторечию; если герои Ефремова были возвышенны до недостоверности, то герои Стругацких были их противоположностью. Когда Стругацкие решили наконец ответить на эти обвинения — в журнальной статье 1961 года, — они подчеркнули, что надеются на то, что идеальный коммунист будущего не будет самодовольным, сентенциозным и скучным.

Стругацкие с большим успехом обосновывали эту точку зрения и в развернувшейся в печати 1962 года дискуссии. После этого такие влиятельные советские критики, как Андреев и Громова, высоко оценили ранние работы Стругацких, а Андреев к тому же написал статью, помещенную в качестве предисловия к их сборнику 1962 года. В том же году Стругацкие дебютировали в США, когда английские переводы их рассказов — «Спонтанный рефлекс» и «Шесть спичек» — были высоко оценены А.Азимовым и появились в антологиях — соответственно — «Soviet Science Fiction» и «More Soviet Science Fiction».

На некоторое время после 1962 года критики, казалось, достигли согласия и стали превозносить Стругацких. Оттолкнувшись от утопизма мира своих ранних произведений, они вступили на новую территорию — полного проблем, неясностей, многозначности мира повестей «Далекая Радуга» и «Трудно быть богом». Реакцией на эти произведения явились восторженные статьи Громовой и новых критиков — Нудельмана и Ревича. С другой стороны писатель-фантаст и сатирик Анатолий Днепров, являясь «переходным звеном» между «холодным потоком» и «теплым потоком», публично выказал сомнение в истинности избранного братьями направления, тем более что он сам оставил жанр.

«Трудно быть богом», являясь смесью научной фантастики, «литературы меча и колдовства» и социальной критики, быстро стала наиболее популярной работой Стругацких. За ней последовал «Понедельник начинается в субботу», чье сочетание сатирических и фольклорных элементов поставило в тупик некоторых умеренных критиков. Но «холодный поток» перешел в наступление не ранее появления в том же году повести «Хищные вещи века» (опубликованной спустя более чем десять лет в США как «The Final Circle of Paradise»). Обвинения этих критиков основывались на изображении в повести о будущем загнивающего капиталистического государства и на идеологизированном соображении, что такое государство не будет существовать в официально-коммунистическом будущем. Хотя эта повесть была слабее других произведений Стругацких (см. ниже — Глава 2), то же самое можно было бы сказать об аргументах ее противников, большая часть которых не относилась к фантастам.