Макс Фрай - Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая [litres]

Придется превратить свою жизнь в постоянное, неослабевающее усилие, подчинить все действия, рутинные и последовательные, этому самому опыту.

Но если такого превращения не произошло, то знаете что? Да, пережить вы этот опыт пережили. Но получить – нет, не получили.

Дальше будет ответ автора на один интересный вопрос непосредственно по книге, а потом я допишу еще кое-что.

Вопрос читателя:Сэр Шурф рассказывал, что он имеет такое качество: приняв решение он незамедлительно приступал к действиям, не выжидая благоприятного момента, никак не отодвигая искусственно. Причем это было еще до встречи с сэром Джуффином. Это врожденное качество или приобретенное за недолгую на тот момент жизнь? Если приобретенное, то как оно приобрелось?

М.Ф.: Я думаю, это все же так называемое врожденное свойство характера, усугубленное очень счастливым детством. Он же был очень счастливым и избалованным ребенком, а такие обстоятельства, как минимум, не убивают в человеке бесстрашие.

Плюс, конечно, время. В смысле, эпоха. У человека папа из Ордена на выходные приходил. И приносил с собой все орденские привычки, замашки и правила поведения.

Более того, дома перед сыном папа наверняка хорохорился! И являл себя более крутым и храбрым колдуном, чем на самом деле. И жизнь в его пересказе представляла собой более простую штуку, и обстоятельства были в его устах легко преодолимы. Вот такое базовое представление о мире получил человек: папа самый крутой, я весь в него, мы можем все, чего захотим. Очень хорошая база для «берешь и делаешь». Чего откладывать-то, если я тут самый главный?

Я: Ты можешь расписать этот тип избалованности? Потому что на самом-то деле он довольно редкий.

М.Ф.: Редкий – не то слово. Абсолютно уникальный. В нашем случае совпали следующие факторы:

– безгранично и безусловно любящий отец, который при этом не живет постоянно в доме, а время от времени приходит навестить, такой типичный отец-праздник.

– все остальное время рядом находятся слуги, взрослые люди, над которыми ребенок волен измываться, как угодно, отец это поощряет. Он сам потом признался, что нарочно нанимал бестолковых, чтобы приучить сына к высокомерию и одиночеству. Ничего так, да?

– при этом у ребенка выдающиеся способности к магии, и у него получается не просто все, что он задумал, а даже все, до чего он додуматься не успел.

– одновременно человек очень рано нашел свое настоящее призвание, которое, по его словам, состояло в том, чтобы получать новые знания и реализовывать их на практике. Призвание открылось в тот момент, когда он впервые в жизни встал перед задачей, которая не решалась сама, автоматически (надо было вылечить найденного лиса), и решил эту задачу легко и успешно. Получив бонусом лютую эйфорию от встречи с призванием.

Опять же, ничего себе опыт.

Все это в сумме дает нам человека, который ощущает себя властелином мира, как минимум. Но скорее все-таки всей Вселенной сразу.

Потом, конечно, начинается так называемая «настоящая жизнь», в рамках которой появляются и старшие, с которыми нельзя обращаться как со слугами, и враги, которых не очень просто убить, и невыполнимые задачи. Это все приводит к внутренней драме таких масштабов, что оценить их мало кто способен (для этого надо сперва оказаться в шкуре несостоявшегося властелина мира). Но картина мира к этому моменту уже нарисована, внутренний стержень сформирован, и привычные способы поведения наработаны. Вот и получаем то, что получили. Практически неубиваемое и очень удачливое, потому что, каких бы ошибок ни наваляли при его воспитании, талант, выращенный в любви – это невероятной мощи фундамент.

И вот тут я хочу немного дописать именно о Шурфе.

В «Вороне на мосту» с ним случается один уникальный опыт за другим, но с интересующей меня точки зрения имеет смысл рассмотреть два.

Потому что первый он пережил, а второй – получил.

Первый – это, конечно, набор силы. Ослепило, превратило в количественно иное существо, но не изменило качественно. Ни одна черта Шурфа, кроме алчного любопытства, не была задействована в этом наборе, да и от любопытства скорее была взята алчность, а не все целиком. И получилось, что в этом опыте нечему было меняться. Возникшее существо не имело цели, не имело, по сути, даже личности. Абсолютный сферический конь в вакууме. Действия, которые это существо совершало, были продиктованы не личностью Шурфа, не даже логикой, а все той же алчностью.