Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Четко идентифицировав угрозы, Путин максимально ограничил возможности участия тех, кого он считает своими врагами, в политической жизни. Провозглашая повышение роли партий в избирательном процессе, Кремль решительно сворачивал реальную многопартийность. Были резко повышены требования к количественным параметрам (обязательное наличие в партии не менее 50 тысяч членов против 10 тысяч ранее), существующие партии были обязаны пройти перерегистрацию с соблюдением всех процедур, установленных для первичной регистрации. Проходной барьер в Государственную думу повышался с 5 до 7 % [306] Эта норма была введена в декабре 2002 г., но, поскольку закон был подписан президентом менее чем за год до парламентских выборов, он вступил в силу после выборов 2003 г. , и, что сильнее всего било по интересам избирателей, запрещалось создание избирательных блоков для участия в выборах.

Практика создания избирательных блоков была важной составной частью политической жизни России. Возникавшие политические партии не имели устойчивой поддержки в обществе и различались между собой главным образом не идеологически, а именами своих амбициозных лидеров. Политикам было сложно строить долгосрочные договоренности между собой в быстро меняющихся условиях, когда большинство альянсов и союзов были ситуационными, но накануне выборов многие предпочитали объединяться в избирательные блоки, хорошо понимая, насколько низки их шансы на прохождение ограничительного барьера.

Повышение барьера для прохождения в Думу до 7 % еще больше снизило шансы многих партий, и казалось, создание избирательных блоков могло бы постепенно привести к консолидации партийной жизни. Но это не соответствовало интересам Кремля, который нацелился на формирование лояльного парламентского большинства и не хотел расширения политического представительства в Думе. Попытка обойти введенное ограничение и договариваться о выдвижении кандидатов нескольких партий в одном партийном списке была немедленно пресечена: в июле 2006 г. закон запретил партиям выдвигать в качестве своих кандидатов членов других партий.

Чтобы облегчить прохождение законопроекта в Думе, в него внесли норму об увеличении в 10 раз бюджетного финансирования партий, представленных в Государственной думе. Так Кремль вознаградил парламентскую оппозицию за лояльность.

Помимо финансовой поддержки, в 2006 г. парламентские партии получили еще один подарок из рук Кремля: гарантированное освещение их деятельности на федеральных телеканалах. И опять неудивительно, что не представленные в Думе партии такого права не получили. Хотя с юридической точки зрения все парламентские партии имели равные права на доступ к СМИ, в реальной жизни все обстояло совсем не так: если телевидение не говорило о принадлежности показываемого политика к конкретной партии, а только называло его должность, то этот эпизод не учитывался при определении общего времени, полученного партией. Понятно, что пользоваться такой «льготой» удавалось главным образом представителям «Единой России», которые занимали большинство руководящих постов в федеральном и региональных парламентах. В результате правящая партия получала как минимум в два раза больше времени на федеральных телеканалах, чем любая другая.

Серьезность намерений Кремля взять российскую политическую систему под полный контроль вскоре стала очевидной всем. Из 44 существовавших в конце 2004 г. политических партий к выборам 2007 г. в стране осталось всего 15. Действующие партии, если их лидеры были неугодны Кремлю, ликвидировались под надуманными предлогами; ни одной из ликвидированных партий не удалось отстоять свою правоту в российских судах [307] В 2011 г. Республиканская партия России выиграла в ЕСПЧ дело против государства о незаконности своей ликвидации, и ей было возращено свидетельство о регистрации, отобранное по решению Верховного суда России в 2007 г. Среди прочего в своем решении ЕСПЧ обратил внимание на то, что российское законодательство, устанавливающее требования к численности политических партий, неоднократно менялось. Это послужило для суда основанием сделать вывод, что, исходя из международной практики, это может восприниматься как попытка манипулирования избирательным законодательством в пользу правящей партии. . Все это делало крайне проблематичным прохождение в Думу политиков, которые не желали идти на сотрудничество с Кремлем и кооптироваться в созданную Путиным политическую конструкцию.