Сергей Алексашенко - Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

Нужное для этого решение было упаковано в тот пакет радикальных изменений в избирательном законодательстве, который был одобрен еще в 2002–2003 гг., – в России в принудительном порядке вводилась пропорциональная система выборов в региональные парламенты [310] Весной 2011 г. аналогичная норма была распространена на муниципальные представительные органы с числом депутатов более 20. . Хотя регионам было дано право самостоятельно определять соотношение числа депутатов, избираемых по партийным спискам и по мажоритарным округам, первых не могло быть меньше половины. Если вспомнить, что в 2005–2006 гг. было существенным образом ужесточено законодательство о политических партиях – переход к регистрационному порядку создания партий, повышение требований к численности, запрет на функционирование региональных партий и на создание избирательных блоков, – то становилось очевидно, что введение нормы о праве выдвижения кандидатов только для партий и установление ограничительных барьеров для получения партиями мест в региональных парламентах (от 3 до 10 % по решению регионов) открывали Кремлю дорогу к получению контроля над региональными законодателями.

Поскольку выборы в регионах проходили в разное время, процесс встраивания региональных парламентов в вертикаль власти занял несколько лет. Выборы по новым правилам быстро показали, что главным бенефициаром изменений стала «Единая Россия» – из 32 избирательных кампаний в регионах в 2003–2005 гг. лишь в трех случаях кремлевская партия заняла второе место, во всех остальных она стала победителем в выборах по пропорциональной системе. После перехода с начала 2005 г. к практике назначения губернаторов электоральные успехи «Единой России» стремительно улучшались: из 25 избирательных кампаний в период с осени 2005 г. по весну 2007 г. партия власти лишь в одном регионе заняла второе место, а в 12 получила абсолютное большинство мест. С осени 2009 г. «Единая Россия» неизменно показывала лучший результат на выборах по пропорциональной системе, а ее кандидаты крайне редко проигрывали в мажоритарных округах – губернаторы не давали оснований усомниться в своих способностях обеспечить нужный результат выборов. После этого Кремль мог расслабиться: в условиях назначения половины членов Совета Федерации региональными парламентами ни одна нежелательная фигура не могла проникнуть в состав верхней палаты парламента.

Снижение уровня электоральной поддержки «Единой России», которое наблюдалось в 2009–2011 гг. (график 6.3), подтолкнуло Кремль к тому, чтобы дать губернаторам большую гибкость. Был принят закон, который позволил регионам увеличивать долю депутатов, избираемых по мажоритарным округам, чем воспользовались некоторые регионы. Хотя внешне это был шаг, сделанный в пользу оппонентов «Единой России», на самом деле это привело к усилению административного давления на неугодных кандидатов – случаи побед в мажоритарных округах представителей иных партий, кроме «Единой России», или независимых кандидатов стали единичными.

К середине 2018 г. ни в одном региональном парламенте «Единая Россия» не имела меньше 60 % мест, а в 50 из 85 регионов она контролировала 75 % мест или более. Только в одном российском регионе другая партия контролировала более 20 % мест в региональном парламенте. Из 3994 депутатов региональных парламентов 3099 были членами фракций «Единой России». Поскольку сама «Единая Россия» выстроена как жесткая вертикальная структура, где центр контролирует все решения региональных отделений, то сомневаться в том, что региональными депутатами от «Единой России» становятся только люди полностью лояльные Кремлю, не приходится. И, конечно, эта ситуация с тех пор позволяет Кремлю определять, кто будет представлять региональные парламенты в Совете Федерации.

Учитывая, что вторая половина состава Совета Федерации назначалась губернаторами, которые, в свою очередь, назначались президентом, становилось очевидно, что верхняя палата российского парламента не только попала под полный контроль Кремля, но и фактически утратила какую-либо роль в российской политической системе, что резко ослабило систему конституционных сдержек и противовесов.

После повторного избрания на пост президента в 2004 г. Владимир Путин сформулировал для своей администрации задачу долгосрочного сохранения созданной политической конструкции. В то время российский президент часто говорил, что он не пойдет на нарушение или изменение Конституции и не будет избираться на третий срок. Но, судя по последующим событиям, он думал над тем, как продолжать удерживать власть и после окончания президентских полномочий в 2008 г. В начале 2006 г. Владислав Сурков, не скрывая, поставил задачу: «…Надо набрать больше голосов, чем все остальные избирательные списки вместе взятые. ‹…› Задача у партии «Единая Россия» не просто победить в 2007 г., а думать о том и делать все, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10–15 предстоящих лет». В качестве примера для подражания Сурков привел Японию и Швецию, где правящие партии без перерыва находились у власти более 40 лет. «Ничего, нормально», – сказал он [311] http://www.rosbalt.ru/main/2006/03/09/246302.html . .