Николай Дедок - ЦВЕТА ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА

Освоившись в своём маленьком коллективе, Колдун приступил к магическим экспериментам. В хате 151 начались сеансы спиритизма. Костас нарисовал на листе бумаги магический круг с буквами алфавита, заляпал его своей кровью и, прочтя заклинание, держал над центром круга иголку, которая указывала на буквы — таким образом, дух из открытого Костасом портала общался с ним, отвечая на вопросы. По просьбам сокамерников, Колдун охотно вызывал на общение души их умерших родственников, ну а в помощь себе — всевозможных архангелов. Когда из соседней хаты стали жаловаться на самопроизвольно открывающиеся форточки и жесткие кошмары по ночам, Колдун пообещал «закрыть портал».

Вскоре подошло к концу наше время на карантине. Сначала я, потом Костас поднялись на основной корпус крытой. Тут перед Колдуном развернулось широкое поле для деятельности.

Дорога — средство общения арестантов, на языке мусоров называемое «межкамерная связь».

В тюрьме бывает три вида дорог: воздух, мокрая и кабура. Первые две — это когда посредством нехитрых инженерных приспособлений между камерами натягивается верёвка («конь»), и с его помощью через окна (по воздуху) или через слив канализации (по мокрой) зэки тягают плотно запакованные грузы и\или малявы. Но в Могилевской «крытой» основным средством общения служили кабуры — дыры в стенах, потолке или полу, позволяющие связываться (работать) с соседними камерами напрямую. Пробить кабуру в бетонной стене в условиях отсутствия мало-мальски подходящего металлического инструмента, само собой, занимает неимоверное количество времени и сил, поэтому умные зэки грамотно маскируют кабуры и делают всё, чтобы менты их не спалили.

Роль дорог и межкамерного общения арестантов в жизни Могилевской крытой трудно переоценить. Ежедневно в тюрьме, в строго определённое время происходили 4 сработки. Любой зэк мог написать любому: найти земляка, узнать новости с зоны, расспросить за общих знакомых и т. д. «Вязаные» могли написать блатным с просьбой загнать в хату «по необходимому» (чай-сигареты), разъяснить какие-то моменты понятий или зайти и разрешить конфликтную ситуацию в камере (несмотря на то, что тюремный режим подразумевает строгую изоляцию, блатные пользовались правом свободно заходить в любые камеры и чинить в них правосудие. Двери им открывал лично старший смены контроллеров — «корпусной»).

Не меньшее значение имеет в арестантском быту и малява. Как гласит расхожее высказывание, «малява — лицо арестанта». Неосторожно употреблённое слово в маляве может принести в «крытой» целый клубок принципиально нерешаемых проблем, подвести легкомысленного зэка под жестокое физическое наказание, оборвать карьеру блатного. Наиболее прожженые крытчики не позволяют себе в малявах даже зачёркиваний и исправлений. Некоторые кладут в скрученную маляву ресничку — чтобы адресат знал, вскрывалась ли она по дороге (блатные практикуют такую перлюстрацию для контроля над подозрительной перепиской «вязаных»).

«Что написано пером, того не вырубишь топором» — это про малявы. В крытой устное и письменное слово могут как возвысить, так и (что гораздо чаще) унизить того, кто имел неосторожность выпустить их в мир.

Четыре раза в день зэк, стоящий на дороге, принимал в свою камеру и отдавал из нее почту — пригоршни маляв, аккуратно скрученных до размера огрызка карандаша, плотно запакованных в целлофан бумажных капсул. Так, наряду с явной жизнью камерных коллективов, протекала, струясь регулярными потоками по артериям-кабурам, потайная эпистолярная жизнь тюрьмы.

Поднявшись в камеру № 124, Колдун увлечённо занялся своим привычным ремеслом: снимал порчу с сокамерников, «лечил» их, подвергал сеансам гипноза, заставлял смотреть себе в глаза, обещая, что покажет им «их демона», и так далее. Более того, стал набирать себе учеников — не только в своей камере но, с помощью дороги, и по всей «крытой», — заманивая тем, что один из его учеников, якобы, выступал на «Битве экстрасенсов».

Предлагал стать своим учеником и мне. Для этого надо было всего-навсего совершить некоторые манипуляции со своей кровью и зеркалом (ведь он же зеркальный маг) и, конечно, прочитать клятву на верность самому Костасу. Я тактично отказался.

Желающих же по крытой нашлось достаточно: Колдун вел активную переписку со многими и ярко расписывал неограниченные чудодейственные свойства, коими будут наделены его ученики, став, под его мудрым руководством, «боевыми магами». Молодые крытчики были в восторге, приносили ему клятву в верности и слали с малявами плямы своей крови.