Ричард Престон - Война с вирусом Эбола [Как геномические исследования помогают сдержать распространение эпидемии]

— Временами летим при нулевой видимости, — заметил полковник. Хензли забеспокоилась.

Во время той вспышки лихорадки Эбола все летели в условиях нулевой видимости. Под вертолетом невидимый за пеленой дождя тайно маневрировал противник. К тому времени ни испытанных вакцин, ни лекарств, которые бы излечивали людей от этого заболевания, не знали. Хензли летела за экспериментальным препаратом. Значительно позже она говорила:

— Если идешь берегом озера и кто-то тонет, нельзя не попытаться его спасти. В этой вспышке Эбола гибли люди. — Хензли, мать-одиночка, оставила в Мериленде на попечении родителей девятилетнего сына.

— Если откажемся помогать, что мы скажем потом своим детям? — однажды сказала мне Хензли. — Беды, связанные с лихорадкой Эбола, останутся им в наследство. А люди умирают. Родитель обязан вырастить ребенка ответственным. Мы должны показывать пример своим подчиненным, близким и пациентам, местным жителям.

Хензли задремала. Ко времени приземления в Фойа, оказалось, что самолет «Самаритянского фонда» с лекарством на борту уже вылетел. Вертолет повернул обратно в Либерию.

Ланс Плайлер, получив препарат в больнице ELWA, лихорадочно пытался решить, дать его Райтбол или Брэнтли. В Книге Эсфири он нашел слова: «Кто знает, пришел ли ты в царство для такого времени, как это?» Райтбол была к этому времени уже очень плоха, но Плайлер застал своего коллегу Брэнтли в удивительно хорошем состоянии: тот, сидя в постели, работал на ноутбуке и больше беспокоился о Райтбол, чем о себе самом.

— Дайте препарат Нэнси — я и так отсюда улечу через день-другой, — сказал он Плайлеру. Еще раньше был заказан эвакуационный реактивный самолет, по-видимому, Брэнтли имел в виду именно его. Тем не менее Плайлер решил подождать с принятием решения. Прошла еще одна ночь.

Наутро, 31 июля, Плайлер снова проведал Нэнси Райтбол и решил дать препарат ей. По-видимому, она была близка к финальной стадии развития болезни: кожа на верхней половине туловища покрылась красными узелками — признаками подкожных кровоизлияний. Начались и внутренние кровотечения. Смерть могла наступить в любой момент: падение кровяного давления, шок и конец. Одну из бутылочек с препаратом достали из термоса со льдом, и поместили подмышкой у больной, чтобы жидкость растаяла.

В тот же день около семи часов вечера Плайлер, желая узнать, как дела, подошел к дому Брэнтли. Заглянув в окошко, он похолодел. Состояние Брэнтли резко ухудшилось, налицо были все признаки приближения смерти. Глаза ввалились, лицо превратилось в серую маску, тяжелое дыхание перемежалось длительными паузами.

— Клиницисту такая картина знакома, — говорил мне потом Плайлер. — Брэнтли умирал.

Брэнтли, сам клиницист, понимал, что у него вот-вот произойдет остановка дыхания. Поскольку аппарата принудительной вентиляции легких в больнице не было, дожить до утра он мог только чудом.

— Кент, я дам тебе антитела. — Плайлер принял решение: одну бутылочку примет Брэнтли, другую Райтбол, а третью тот из них, кто не будет эвакуирован.

Медсестра вынула бутылочку из подмышки Райтбол, которая была рада, что препарат достанется и Брэнтли тоже. В присутствии Плайлера врач, по имени Линда Мабула, надела защитный костюм и вошла в дом Брэнтли, где приготовила капельницу. Предполагалось первую дозу вводить по каплям медленно, чтобы антитела не вызвали у больного шок. Плайлер оставался под окном и молился вместе с Брэнтли. Менее чем через час больного охватила сильная дрожь. Такое при бактериальной инфекции случается незадолго до смерти. Плайлер расценил это иначе.

— Антитела дают прикурить вирусу, — сказал он Брэнтли, стоя под окном.

Через три часа Лиза Хензли получила короткое текстовое сообщение от Ланса Плайлера: «Кенту почти введена половина первой дозы. Честно говоря, он уже выглядит явно лучше. Может такое быть?». В ответ Хензли написала, что обезьяны, находившиеся при смерти, обнаруживали заметное улучшение через несколько часов с момента введения препарата.

Через два дня, получив одну дозу курса, состоявшего из трех доз, а также переливание крови от четырнадцатилетнего мальчика, выздоровевшего после лихорадки Эбола, Кент Брэнтли поднялся по трапу в эвакуационный самолет. В университетской клинике Эмори города Атланта (США) он получил еще две дозы ZMapp, присланные с табачного предприятия в Кентукки, и еще через две недели выписался из больницы. Вируса Эбола у него в крови не обнаружилось.